Книга Кодекс целителя, страница 126 – Анюта Соколова

– Пожалуйста, возьми на память. Тэйт, ты позволишь?

Подвеска на цепочке была усыпана бриллиантами. Знак бесконечности, символ Богини. Я понимала, что, выбирая подарок, Ирвин вкладывал в него иной смысл. Покосилась на мужа: Тэйт кивнул. Цепочка скользнула в ладонь: даже этот шанс коснуться моей руки Ирвин не использовал.

– Пусть Богиня хранит вас в пути, – пожелал он и ушёл обратно в храм.

Дождь выбрал именно этот момент, чтобы перерасти в ливень. Тэйт взял цепочку и надел на мою шею.

– Ирви – единственный человек, к которому я не имею права ревновать.

– Тебе и не нужно ревновать. Он замечательный, совершенный, идеальный. Но полюбила я тебя.

И нисколько не жалею.

* * *

Под ногами бодро хрустел снег. За пять лет я привыкла к морозам и научилась ценить гидарские юбки. К тому же после поездки в Рексор в середине зимы я убедилась, что в приграничье просто чудесный тёплый климат. Даже когда срок ссылки Тэйта закончился, мы решили не переезжать. Совет управителей Кериса слёзно умолял городского целителя не оставлять должность, удвоил жалование и передал в собственность мужу дом, который мы до этого снимали. Двойное жалование стало веским аргументом, потому что с некоторых пор нас стало трое, и Тэйт не собирался на этом останавливаться.

Совет целителей принял во внимание смягчающие обстоятельства. Немаловажным стало и пылкое заступничество летта Герана Гирела. Меня на суд не пустили, но Тэйт со смехом рассказывал, с какой торжественной речью выступил его дед, припомнив всё – от важности налаживания связей с Нейссом до милости самой Богини. Тэйт был единственным целителем, который смог вернуть душу и не лишиться дара, и если так рассудила сама Богиня, то грешно с ней спорить. В результате мужа сослали на три года в приграничье, в любой город по выбору, и мы осели в Керисе.

Слухи очень быстро сделали из Тэйта чуть ли не посланника Богини, а Керис из рядового полувоенного городка превратился в окружной центр. Страждущие приезжали отовсюду, гостевые дома росли как грибы после дождя. В справедливости сравнения я убедилась: первым же летом Тэйт пристрастил меня к традиционным гидарским развлечениям, и я полюбила грибную пору и осенние леса. За заслуги мужа мне простили кирейское происхождение, никто не шипел злобно вслед и не толкал локтями. Вначале я остерегалась, ходила с оглядкой, но то ли люди в Керисе были добрее, нежели в Орлисе, то ли сыграло роль отсутствие дурной славы, только ни разу меня не оскорбили и даже не обсчитали. Жена целителя пользовалась уважением, а Тэйта жители просто боготворили. Ему прощали резкость и прямоту, потому что знали: к заболевшему ребёнку и занедужившему старику целитель отправится в любую погоду, посреди ночи и в разгар праздника.

Новое здание почты на центральной площади отстроили в прошлом году – после визита в Керис высоких гостей. Летт Геран Гирел произвёл на Совет управителей города неизгладимое впечатление. Теперь стало возможно заказывать по каталогу книги. Я попрыгала, чтобы стряхнуть снег с ботинок, и зашла внутрь. Тэйт ругался, когда я самостоятельно таскала домой тяжёлые стопки, но сейчас я ждала лишь один роман и решила забежать. У окошек толпились посетители, меня узнали и вместе с приветствиями пропустили вперёд.

– Летта Гирел, – поклонился Рéдин, почтовый служащий, – вам ещё и письмо.