Книга Кодекс целителя, страница 53 – Анюта Соколова

Опять раздалась невнятная речь и следом – рёв Ирвина:

– Что?! Поруганная невинность? Вы в своём уме?! В вашем доме целитель, который в секунду докажет, что я до этой… до вашей дочери пальцем не дотронулся!

– Я докажу не только это, – прозвучал ледяной голос Тэйта, – но и то, что ваша «невинная девочка» являлась таковой о-очень давно. Года полтора назад. Не так ли, летта? Могу дать официальное заключение.

– Врёте! Вы всё врёте! – Милна сорвалась на визг. – Папенька, не верь ему! Они вдвоём сговорились!

– Да вас послушать, кругом одни вруны, – язвительно парировал Тэйт. – Любой целитель, летта Милна, состояние вашего организма видит в мельчайших подробностях. А у меня к тому же есть диплом лекаря – хотите, осмотрю вас? Подтвердить насилие. Нет? Что же до сговора – вы в следующий раз с папенькой детали получше обдумайте. За ту пару минут, которые Ирвин провёл с вами в комнате наедине, опорочить девицу решительно невозможно, это я вам говорю и как лекарь, и как мужчина. Позже нужно было врываться, летт Винар, позже. Хотя бы через четверть часа.

Смех Ирвина, истерика девицы и лепет хозяина дома смешались в общий гул. Спустя некоторое время громко хлопнула дверь, рёв Милны послышался уже в коридоре вместе с удаляющимися шагами.

– Тэйт, спасибо.

– Закрой дверь на задвижку, Ирви. Или, хочешь, переночуем в моей комнате? Там большая кровать. А то у этих изобретательных хозяев три дочери. Вдруг одна окажется девственницей?

– Типун тебе на язык!.. Бездна!.. Пошли.

Я не выдержала и расхохоталась.

* * *

Эту ночь я спала плохо, часто просыпалась и ворочалась. Утром простыня оказалась сбитой, одеяло сползло на пол, подушка улетела под кровать. Аппетита не было вовсе, из приличия заставила себя съесть кусочек омлета и выпить чашку чая. Дирин заволновался.

– Мэй, с тобой всё хорошо?

– Не обращай внимания, – поморщилась я. – Это скоро пройдёт.

Мы завтракали вдвоём на кухне вместе со слугами. Так было даже лучше – никто не кривился и не говорил гадости. Служанки наперебой подкладывали Дирину лакомые кусочки, он благодарил смущённой улыбкой. Тем не менее друг беспокойно ёрзал, словно из его стула торчал гвоздь.

– Ирвину не понравится, что нас унижают, – сознался он, когда мы поднялись из-за стола. – А летт Тэйт вообще придёт в ярость.

– Есть с достойными людьми – не унижение, – ответила я спокойно. – Пойдём на прогулку.

Невысказанное: «Не хочу оставаться в доме», – Дирин угадал сам.

– Всего два дня, – повторил он. – И один ужин. Обедать предлагаю в городе.

Улицы Немара заливало яркое солнце. Город оказался скучным: ни примечательных зданий, ни памятников, ни сквера. Однообразные кирпичные дома ближе к окраинам переходили в более скромные, зато окружённые цветущими садами. Цвели невысокие, больше похожие на кусты, деревца.

– Северные вишни, – пояснил Дирин.

Бледно-розовая дымка садов плавно перетекала в чёрную землю распаханных огородов. Женщины сажали картофель, таскали тяжёлые вёдра с клубнями. Огромная гидарка, чем-то похожая на Согар, распрямилась и неодобрительно уставилась на нас. Лопата, на которую она оперлась, в сравнении с ней выглядела игрушечной.

– Чувствую себя бездельником, – пробормотал Дирин. – Вернёмся в город.

Узкая улочка привела нас к храму. Не сговариваясь, мы зашли внутрь, друг направился к чаше, я опустила несколько монеток в ящик для пожертвований. Статуя Богини безмятежно улыбалась мне.