Книга Последнее дело графа Аминова, страница 29 – Татьяна Ренсинк

— Заманчиво, — кокетливо хихикала Лантана. — Почему же именно она так пленила?! Боюсь уж и разочаровать… Но, если будешь добрым, может скажу про твою Канну.

Сразу, как только поднялись на второй этаж, Алексей прижал её с силою страсти к стене. Лантана так и выдохнула с наслаждением, попытавшись впиться в его губы жарким поцелуем, но он стал целовать шейку, спросив:

— Что же ты боишься?… Как такая может разочаровать?…

— Я всё скажу…. только целуй дальше…. ниже, — приговаривала она. — Возьми же меня…

Взяв её на руки, Алексей пнул дверь соседней комнаты, и та с грохотом распахнулась. Он тут же перенёс Лантану на постель, куда опустил, и налёг сверху:

— Докажи, что ты лучше Канны.

— Я лучше уже потому, что её здесь больше нет, — обвила она его бёдра ногами и прижала к себе.

— Как нет? — резко отпрянул он.

Его настороженный вид заставил Лантану забыть про игру страсти. Она приподнялась на локте и смотрела с удивлением:

— Ты, действительно, явился лишь к ней? К этой убогой девчонке? Боже, да разве такая может пленить?!

— Значит, может, — всплеснул руками Алексей, но Лантана засмеялась.

Она быстро поднялась, встав перед его глазами, и взяла за руки, ладони которых приложила к своей груди:

— Такой красавчик не мог увлечься Канной… Зачем столь рьяно искать её?

Видя по глазам, что она знает больше, Алексей достал из кармана серебряные монеты:

— Сколько ты запросишь, если захочу увидеть Канну? Всё равно, где она.

Выдержав паузу и глядя на деньги, Лантана думала. Только, чем дальше убегали секунды, тем ей становилось всё неприятнее.

— Её упрятали в доллгауз*, - усмехнулась она и протянула руку. — Давай то, что держишь в руках и тихо уходи, а то скажу мадам Флор, да вход сюда будет закрыт навсегда.

Улыбнувшись подобной угрозе, Алексей приблизился к её ушку и прошептал:

— Никогда не будет закрыт, пока архаровцы охраняют сие заведение. Фамилию Канны не знаешь случаем?

— Егорова вроде, — пожала плечами Лантана.

Прежде чем уйти, Алексей подкинул одну из монет в воздух, направив её лететь к Лантане, и та ловко схватила её, послав в ответ воздушный поцелуй. Алексей же бегом спустился в зал и остановился возле играющей в карты Софьи.

Не обращая внимания на её гордый вид, на взгляд обиды, когда она даже взглянуть не хочет, он взял за руку и повёл за собой:

— Уходим же, милая.

Послушно оставляя особняк, Софья уходила с ним вместе, но усердно пыталась заставить себя не выпустить навернувшихся слёз. Только вышли за ворота, Алексей схватил в объятия:

— Любимая…. я верен тебе.

— Вас было видно. Ты её прижал к стене и целовал!

— Играл я, но зато выведал то, что хотел. Мог бы и больше выведать, может, — нежно говорил он, схватив руку любимой, которая поднялась, чтобы ударить. — Мы больше сюда не вернёмся, обещаю… Я не вернусь ни сюда, ни в иное подобное место… Софья, — смотрел он в глаза, пытаясь удержать её в объятиях, а она через силу посмотрела в ответ. — Это моё последнее дело… Закончу его и, клянусь, если не добьюсь отставки, сбежим, но я буду свободный и только твой…

* — доллгауз — психиатрическая клиника в 18 веке в России.

В гостиницу Софья и Алексей вернулись молча. Софья держала в себе обиду. Алексей видел это и больше, чем уже сказал, молвить ничего не решался. Он открыл их комнату, но Софья шла дальше, к двери, за которой, как знала, должна была отдыхать сестра.