Книга Последнее дело графа Аминова, страница 80 – Татьяна Ренсинк

— Дай Бог, чтоб и дальше счастье было со всеми вами, — пожелал Архаров.

Он окинул каждого добрым взглядом и крепко обнял прильнувшую к нему Варю:

— Я буду навещать! Мы будем вместе! Я обещаю, мы подождём, но мы не расстанемся! — торопилась она всё сказать.

— Не расставайтесь, — соглашался счастливый тот, и все с умилением засмеялись.

— А путь держать долгий, — молвила Софья.

— Дней пять добирались, — подтвердил Краевский. — Почти не отдыхали!

— Это до Москвы столько, а нам ещё в Петербург! — похлопал его по плечу Антон.

Он взял Анну за руку, от чего та тут же робко опустила взгляд, а Софья невольно вздохнула. Она почувствовала, как на душе всё же стало легче. Жалость от того, что счастье не каждый находит сразу с тем, кого повстречал на пути любви, не покидала, но вера возросла в то, что истинная любовь всё же приходит к каждому. Остаётся лишь её распознать…

— Ничего, — любимый обнял Софью у кареты. — Скоро будем дома.

— По детям соскучилась, — прослезилась она от счастья. — А ещё по вальсам скучаю. Жаль, что их отняли у нас, как только матушка-императрица Екатерина покинула мир живых.

— А мы втихаря, дома…. чтоб никто не слышал и не видел, — игриво прошептал Алексей.

Они засмеялись, усаживаясь в экипаж, как и их друзья. Никаких тревог больше не было. Никаких сомнений в правильности выбранного пути…

…В Петербурге Алексей снова отправил прошение об отставке, не посещая на тот раз дворца, не желая общаться ни с кем более. Отпуск Алексею выписали сразу, дел пока никаких не поручали. Ждать же ответа об отставке пришлось всё же ещё год. И только тогда узнали, что на решение императора позволить уйти в отставку повлияло множество людей.

Оказалось, доброе слово замолвил князь Безбородко, друг Львова Николая Александровича, когда была возвращена утерянная книга. Хоть Львов эту книгу и скрыл вскоре (то ли уничтожил, то ли она снова потерялась), но за счастливое будущее Алексея, а вместе с ним и его друзей, просил помочь.

Макаров так же пытался, на протяжении всего года, уговорить императора и тех, кто влиял на решение, чтобы отпустили Алексея в отставку. Когда же всё случилось, он лично привёз сей документ к Алексею вместе с медалью за заслуги перед Россией.

Вместе с тем он привёз и приглашение во дворец. Там очень скоро Софье торжественно вручили медаль «кавалерственной дамы». Именно такую, какую видели на балу в Москве у нескольких особ.

Подруги же Софьи вскоре стали рассказывать, что может на решение быть более мягким и помогать людям дойти до желанного счастья повлияла некая фаворитка императора. Каждый знал её имя. То была пятнадцатилетняя княжна Лопухина.

Император встретил её в Москве, где был восхищён приёмом и где тепло людей восхищало, на что он говорил:

— Московский народ любит меня гораздо более, чем петербургский; мне кажется, что там теперь гораздо более боятся, чем любят…

Тогда-то, познакомившись с Лопухиной и узнав о её добрых чувствах к нему, император стал смотреть на мир иными глазами. Она же повлияла и на то, чтобы вальс вернулся. Ведь княжна тоже так любила вальсы!..

…Теперь, ощущение, что удача снова посетила дом Аминовых, вернулось, а души радовались свободе, которую добились через годы испытаний. С Алексеем и Софьей вместе радовались и близкие, и друзья, и даже друг Бобринский, который стал чаще навещать вместе с супругой и их детьми…