Онлайн книга «Правильный выбор»
|
— Не будь педантом, Лёшка, они там могут помочь. Михаил Михайлович прав! — Ты считаешь его правым? — усмехнулся Алексей. — Да кто нас там будет слушать? Может, то ловушка? — Ты педант, — уверился Сашка и в раздражении выдал. — Ты бы хоть раз изменил своим принципам и рискнул пойти иным путём, по совету! — Да, и засесть в болото, как ты? Я не о такой жизни мечтаю! — воскликнул Алексей. Видя раздражённость друга, Сашка больше не желал с ним говорить. Покачав головой и махнув рукой, он поспешил уйти прочь… Алексей снова остался один, и давно разгулявшаяся ночь тревожила всё больше и больше… 16 Разольётся в небе солнца свет, И я вновь гулять пойду. Там ведь ждёт любимый человек, В нашем ласковом бору. Позабудем с ним мы зов тоски, Будут ласковы слова. И сейчас, и в стужу злой зимы Любовь будет согревать. Осыпаясь цветом, позовут сады Погрустить и поскучать, Но мы сохраним душу весны И пойдём опять гулять. Скажут люди, нет такой любви, Но всё равно ведь нам, Пускай смотрят, да зовут мечты, Чтоб и им сиять вот так. — Вы не боитесь, милочка, что ваша подруга затмит собою и своим голосом вас? — шептала Екатерине Семёновой одна очаровательно одетая молодая дама с прищуренными глазами… Это была актриса Вальберхова Мария Ивановна. По стопам отца она не пошла, балериной не стала, но удачно сложилась судьба в актёрском деле, хотя из-за интриг и пришлось уходить однажды со сцены. Не глядя на неё, Екатерина Семёнова наслаждалась пением Миланы, которая стояла у играющего за фортепиано пожилого мужчины и пела. Все в той гостиной любовались ею и шептались о том, как прекрасен её голос и как мило лицо. В тот вечер Милана выступала по приглашению Семёновой, чтобы себя показать, перед некоторыми лицами и театралами, в число которых входили светские покровители театрального искусства. Ну а поскольку актёрами и актрисами были простые люди или же бывшие крепостные, то никто не обращал внимания на тот факт, что скрывает их прошлое… Хихикнувшая снова рядом с Екатериной Семёновой Вальберхова всё-таки пробудила к ответу: — Вы не боитесь, что она станет вашей соперницей? Я помогать ей буду, вы будьте покойны. — Вам не выступать долго для Озёрова, голубушка. Я захватила уже Шаховского, нашего с вами учителя, а уж Озёрова очаровать не составит труда, — предупреждала Вальберхова. — Смотрите, Мария Ивановна, как бы Фёдор Фёдорович не стал ходатайствовать за ваш дальнейший провал. Вы уходили уже со сцены, почему бы не сделать это ещё раз? — надменно взглянула Семёнова. — Милочка, — продолжала улыбаться ей явная соперница. — Я осведомлена, что это именно вы плели интриги против меня и сбили с толку Кокошкина, так поверьте, моя же интрига почти сыграна. Сказав это, Вальберхова плавно развернулась и ушла беседовать с другими присутствующими, поглядывая то на Екатерину Семёнову, то на окончившую выступление Милану. Не замечающая её Милана вернулась в общество нежно похлопавшей в ладоши Екатерины Семёновой. — Вы пели восхитительно, — только и успела сказать Екатерина Семёнова, как их окружили с комплиментами и похвалами другие. Весь вечер там говорили о прекрасном искусстве голоса, который может проникнуть в сердца, заставить души трепетать, глаза плакать, а мечтам возродиться. И только глубокой ночью Екатерина Семёнова собралась уходить вместе с Миланой, как перед ними выплыла круглолицая дама с уже многими прожитыми годами, которые были видны и в её печальных, но красивых глазах, а те сияли добродушием, как и из голоса вылетали звуки ласковой души: |