Книга Внезапная удача, страница 124 – Татьяна Ренсинк

Сидевший у его постели доктор молчал, и Екатерина Петровна села ближе к раненому на стул у кровати:

— Я рада, что Вы наконец-то очнулись… Алексей.

— Софья…. Софьюшка, — не сдерживая слёз, молвил тот, и Екатерина Петровна покачала головой:

— К ней никого не пускают, ни подруг, ни меня. Одно знаю, доктор там практически постоянно находится и тоже никому ничего не рассказывает.

— Ваш сын сказал Алексею, что письма шлёт из дома Аганиных ваша бывшая крепостная, — сказал доктор за Алексея, зная, о чём тот переживает.

— Вот как? — не скрывая, что это так, вздохнула Екатерина Петровна да сразу созналась. — Да, Алексей…. шлёт. Я не читала последнего письма…

— Дайте всё прочесть, — смотрел Алексей так, что душа болела вместе с его душой. — Все письма.

— Алексей, — явно была против того Екатерина Петровна. — Вам лучше сначала выздороветь. Лишние переживания могут лишь помешать.

— Дайте письма, — смотрел упрямо Алексей, делаясь всё строже.

Не желая причинять боль ему, но и не желая препятствовать его желанию, Екатерина Петровна достала из комода той же комнаты несколько связанных вместе писем, а сделавший шаг навстречу Егор Дмитриевич потянул ещё одно, которое достал из кармана:

— Это новое. Вчера вечером принесли.

Отдав все письма Алексею, указав, которое из них первое, все молчали в ожидании, когда он их прочтёт. Руки его тряслись, дыхания не хватало от переживания при чтении всего, что там было описано. Он несколько раз опускал письма на грудь и снова принимался их читать.

Из слов умело владеющей письмом крепостной Алексей узнавал, что Софья практически сразу стала навещать спальню Мамонова, что оттуда доносились за себя говорящие стоны блаженства, что Мамонов ходит по дому довольный, а на днях стало известно, якобы Софья от него понесла и теперь всё готовят к её с Мамоновым венчанию.

Дочитав последнее письмо, Алексей опустил руки от бессилия. Он закрыл глаза, из которых рекою потекли слёзы и повернул голову в сторону, не желая, чтобы кто их видел. Только все видели его горе да понимали безысходность.

— Виктор Васильевич? — обратилась тихо к доктору Екатерина Петровна. — Выйдем поговорить?

— Говорите уж здесь, — молвил Алексей, выдавив из себя слова, прозвучавшие с нарастающей нервозностью. — Что с ногами? Когда я смогу встать? Долго ещё?

— Вы только стали приходить в себя после нескольких недель, — взглянул удивлённый доктор и со вздохом добавил. — Вас чудом удалось спасти, Если бы сыновья Екатерины Петровны промедлили бы хоть минуту, я сомневаюсь, что оставшейся в Вас крови хватило бы на то, чтоб выжить. Оба умелые молодые люди сразу перевязали ноги, привезли сюда и тут я Вас уже выхаживал, опасаясь каждый час за Вашу жизнь.

— Да, благодарю, — усмехнулся с видимым недовольством Алексей, но доктор продолжал:

— Вы должны знать всю ситуацию, всю сложность Вашего положения, коль хотите. Но не забудьте быть благодарным за спасение, молодой человек… Я не могу Вам дать надежду на то, что когда-то Вы сможете ходить, увы. Найдёте ли Вы в себе волю попытаться учиться ходить заново, получится ли — всё это неизвестно пока. Для начала Вам надо набраться сил. Боль должна уйти.

— Как долго мне здесь валяться? — смотрел с подступающими вновь слезами Алексей, но доктор с глубоким сожалеющим вздохом развёл руками: