Книга Внезапная удача, страница 90 – Татьяна Ренсинк

Он взял руку любимой в свою и прикоснулся к ней губами, но взгляда так и не отрывал от глаз удивлённо взирающей милой. Их лица становились невольно ближе. Тепло чувствовалось. Губы манили, и Алексей, не выдержав соблазна застывшей перед ним Софьи, заключил её в объятия, сразу одарив губы крепким поцелуем.

Поражённая подобным порывом, Софья сразу стала вырываться. Оттолкнув его от себя, она влепила сильную пощёчину и стала кричать:

— Подлец! Бабник! Как смеешь?! Негодяй! Ещё смеет трепаться о верности любимой, а сам хватает всех вокруг! Убирайся! Пошёл вон!

Подняв руки, готовый принять любой удар, Алексей молча выслушивал всё…

— Я сказала убираться!!! — проорала Софья, ещё больше раздражаясь, но Алексей не стал больше терпеть:

— Я не уйду, пока не выслушаешь.

— Пошёл вон, подлец! — выкрикнула Софья вновь, желая дать ещё пощёчину.

Алексей схватил её руки, чтобы противостоять и, как бы она ни противилась вырваться или кричать вопреки, говорил:

— Это было невыносимо, осознавать, что не увижу тебя больше. Я искал, ждал, надеялся, судьба подарит мне снова шанс встретить тебя. И вот, в трактире у Саввы ты и нашлась. Как бы знал раньше, приехал бы скоро. О, как я был благодарен судьбе, когда увидел тебя вновь, хоть и боялся, что ты с Саввой, что может в сердце у тебя кто иной. Но всё время сочинял тебе песни, душа рвалась к тебе, забыть не могла. Да, — видел он застывший взгляд Софьи от шока услышать всё это.

Она больше не вырывалась. Она смотрела в его глаза и будто не верила ушам…

— Да, — кивал Алексей, понимая, что его рассказ побеждает ярость Софьи и заставляет изменить своё мнение. — Да, я сочинил все песни тебе. Каждая строчка в них о тебе. Все вокруг не понимали, о ком да кому пою, но когда ты была уже рядом, а я смотрел лишь на тебя, как ты не видела моих чувств?

Опустив медленно руки, Алексей замолчал. Софья отошла в сторону, повернувшись к Алексею боком, но молчала. Она смотрела вперёд, словно осмысливая услышанное.

— Нет на свете никого дороже и нужнее тебя. Никого мне, кроме тебя, не нужно. Всё отдам, всё брошу к твоим ногам. Да, ты ненавидишь, злишься на меня, считаешь развратником, — говорил дальше Алексей, уже не страшась ничего, лишь бы открыться полностью любимой. — Если бы ты только могла поверить, я хранил тебе верность с нашей встречи в Париже… Как ни переубеждали меня друзья, как ни ругали, как ни боялись, что ты — моя муза, окажешься не достойной сей жертвы…. я всегда был и буду твой, Софья.

Она оглянулась, теребя кружева ночного платья, а волнение от всего, что тревожило так долго, стало уступать место странному чувству: то ли сомнение, что всё правда, гложело, то ли осознание, что тайная мечта может сбывается. Почувствовав дрожь и желая как-то её унять, Софья поспешила надеть пеньюар.

Видя, как смутил возлюбленную своим признанием, Алексей медленно подошёл. Он стоял позади неё, а руки тянулись осторожно прикоснуться к её плечам.

— Люблю, — прошептал он, еле касаясь любимой. — Одну тебя… люблю навсегда…

Еле сдерживая в себе вырывающуюся дрожь владеющего трепета, Софья медленно повернулась. Она и сама не заметила, как, но в то же мгновение, заключив друг друга в объятия, они неотрывно целовались. Весь мир закружился. Всё было теперь лишь для них, за них да с ними.