Книга Башня Вемовея. Душеспасательница, страница 111 – Анна Невер

А Вемовей в тот день понял, что вылезет из собственной шкуры, но зароет этого советника рядом с его жертвами.

Воспоминания пронеслись в его голове смерчем, будто возвращая его в прошлое. Вемовей поморщился. Полина теперь смотрела на него неотрывно, на ее нежное лицо будто наползли тени. Словно она взвалила на себя непомерную ношу. Ей рядом с ним настолько тяжело, насколько ему легко с ней. Захотелось встать подойти и провести по ее лицу рукой. По чуть хмурому лбу, потом по точеному носику, по сочным налитым губам, убрать пелену тревоги, которую он посеял своим присутствием.

– Мой вам совет, завершайте со мной, – хрипло произнес он.

Полина словно очнулась:

– Да, процедура окончена. Вы свободны.

Вем качнул головой.

– Вы не поняли, душеспас. Скажите начальнику вэйностражи, что вы сделали что могли. Смысла нет в дальнейших процедурах. Можете смело сказать: пациенту надоело, он молчит, как рыба. Пусть с меня спрашивает.

Он ободряюще кивнул ей и слабо улыбнулся. И пусть к нему вернутся кошмары, в которых он снова и снова бьется на арене, пусть прошлое снова задышит в затылок ледяным смрадным дыханием, а сумасшествие въедается в мозг, он выдюжит, иначе быть не может. Зато эта светлая, как ангел, девчонка будет жить без теней страха.

Вем поднялся и, бросив последний взгляд на Полину, покинул кабинет.

* * *

Как только парень закрыл за собой дверь, душеспасательница быстро прошла к фарфоровому умывальнику за шторкой. Там ее все же вырвало, затем еще раз. Полегчало, но надолго ли? Нужно срочно в рысарню и лететь к лесистым холмам и ручью. Сегодня Полина не рассчитала своих сил и взялась за узел, который таил в себе настолько злую темную энергию, что она ею отравилась.

Позже рысак поднял ее в небо. Прижав горячий лоб к мохнатой шее крылатой рыси, она старалась не потерять сознание. Выпасть из седла ей не грозило, наклад удержания бы не дал. Но рысак вернулся бы обратно в училище, а ей нужно вперед, в лес.

Полина долетела. А затем в танце, который больше походил на шатание пьяной ведьмы, слила с себя негатив. Когда последняя ядовитая капля стекла в землю, Поля устало рухнула в траву, ощущая наслаждение от легкости в душе.

В просветах крон светилось небо, по которому медленно ползли пуховые облака. Они догоняли друг друга, причудливо формировались. Колосья трав и соцветия васильков над ней раскачивал ветер. Одуряюще ароматный воздух наполнял грудь чувством избавления. Деревья и птицы нашептывали древние песни. Недалеко звенел ручей. Волшебно. Так она пролежала какое-то время, а потом ее мысли снова спустились к насущным и земным делам. И первым, о ком подумала, это ее последний пациент. Сердце забилось взволнованно. Парень по сути отказался от душевных процедур. Отказался, потому что пожалел ее. Удивительно. Тот, который сам был весь во тьме и нуждался в ее процедурах, испытывал жалость к ней. Она видела, как он разрывал в клочья свои желания, только чтобы отпустить ее.

– Единый, за какие грехи ты мне послал такого сложного пациента? Или же за какие такие заслуги?

Полина сломала стебелек колоса и пощекотала свои губы.

Судя по всему, она все же безобразно ветреная особа.

Методом исключения выходило, что третий учитель и есть искомый шуец. Иннокентий Лукич Виницкий, профессор по высшему накладоплетению. Вемовей присматривался к нему с особым вниманием. Ученый муж чем-то напоминал ему гриб боровик: сбитый, крепкий, с пышной гнедой шевелюрой на голове при глубоких залысинах, очки то и дело сползали на его длинный нос. Можно было бы подумать, что перед тобой этакий дядюшка из провинции, если бы не цепкий взгляд за окулярами и не жесткая линия рта. А еще впечатлял скип на его поясе – из редкого каменного граба, испещренного старинными рунами и украшенный агатитовыми вставками. Оружие не уступало дедову скипу, что Вем постоянно носил под полой сюртука. И профессор очень непрост. Такого вывести на чистую воду будет нелегко. Ну да, кто не рискует, как говорится…