Книга Что сказали тибетские ламы, страница 41 – Эрнст Мулдашев

— Тело плотное и холодное.

— Люди в сомати живые?

— Конечно.

— Знаете ли вы людей, которые при вашей жизни вошли в сомати? Про вашу пещеру я не спрашиваю; вы говорили, что в ваш период там никто не вошел в сомати. А в других местах? — спросил я.

— Много лет назад в этом веке один человек из Непала по имени Сурадж Баджра, которого я знал, ушел в Тибет в пещеру и вошел там в состояние сомати. Он и сейчас находится в той пещере, — сказал старший Особый человек.

— Этот человек, по имени Сурадж Баджра, смог пройти испытательную медитацию при входе в сомати-пещеру?

— Я не знаю. Он входил в сомати не в моей пещере. Может быть, он вошел в сомати в обычной пещере, где не нужна испытательная медитация. А может быть, он обладал очень высокой силой духа, как у древних людей, и смог пройти испытательную медитацию.

— Из ваших слов я могу сделать вывод, что некоторые сомати-пещеры защищены духами, а некоторые — нет. Скажите, именно те сомати-пещеры, где есть наиболее древние люди с необычной внешностью, защищены духами?

— Это секрет.

— Есть ли еще в мире сомати-пещеры?

— Да, такие пещеры есть в Непале, Тибете, Китае, Индии.

Наступило время провести третью контрольную серию вопросов, хотя мы с Лобанковым были уже почти убеждены в том, что старший Особый человек говорит правду.

— А какие глаза у людей в пещере? — тем не менее спросил я.

— Я же говорил, что у одних — большие, необычные, у других — обычные, как у людей, — сердито ответил старший Особый человек.

— А какой у них череп?

— Я же говорил, что у одних большой, у других — башневидный, у третьих — обычный, — недоуменно посмотрев на меня, сказал старший Особый человек.

— А какой у людей в пещере нос?

— Все верно, что я раньше сказал, — оборвал меня он.

— А какие уши?

Старший Особый человек взглянул на меня как на непонятливое малое дитя.

Лобанков прошептал:

— Хватит! А то он рассердится!

— Скажите, — подойдя к главному вопросу, спросил я, — а можно нам зайти в сомати-пещеру?

Наступило молчание. Старший Особый человек, видимо, не ожидал такого вопроса.

— Вы не пройдете испытательную медитацию, — ответил он. — Никто ее не смог пройти перед входом в пещеру, кроме меня и младшего Особого человека.

— А все-таки?

— Это смертельно опасно.

— У нас добрые намерения…

— Это не имеет значения.

— Тем не менее можно попробовать?

Чувствовалось, что старший Особый человек симпатизировал нам.

— Я подумаю, приходите завтра, — ответил он. Мы тепло попрощались со старшим Особым человеком, подарили ему рисунок с изображением нашего гипотетического атланта и ушли. На улице Лобанков сказал:

— Как нам повезло! Какой он молодец! Мы получили уникальные сведения от человека, который всю свою жизнь проработал напрямую с людьми в сомати. Но что примечательно — их там много, причем разных цивилизаций. Это Генофонд человечества! Пустят ли нас туда?

На следующий день мы с Лобанковым пришли к старшему Особому человеку и еще раз попросили у него разрешения хотя бы взглянуть на сомати-пещеру. При этом мы заверили, что от лам уже знаем, что пользоваться фото— и видеоаппаратурой строго запрещено.

— Я еще раз хочу вам сказать, что вход даже в первый зал сомати-пещеры смертельно опасен, — тихо проговорил старший Особый человек.

— Мы понимаем это, — тут же ответил я.

— Я поговорил с младшим (Особым человеком. — Э. М.). Мы Решили разрешить одному из вас войти в первый зал пещеры. А дальше вы все равно не пройдете, вы не сможете пройти испытательную Медитацию. Никто не мог преодолеть это! — сказал старший Особый человек.

— Спасибо.

— Но имейте в виду, — продолжал старший Особый человек, если вы почувствуете себя плохо, уходите обратно. В противном случае вы погибнете. Ясно?

— А фонарик взять можно? — спросил Лобанков.

— Можно, но слабый.

Пустят ли нас в сомати-пещеру?

Возвращаясь в лагерь, мы терялись в догадках о причинах допуска одного из нас в первый зал сомати-пещеры.

— Наверное, им легче допустить нас в первый зал пещеры и показать, что пещера непроходима, чем стеречь нас: а вдруг мы выясним, где находится сомати-пещера, пойдем туда самостоятельно и погибнем, — сказал Лобанков.

— Они могут опасаться, — предположил я, — что мы пойдем туда всей группой. С одной стороны, мы можем все погибнуть, в связи с чем у них будет множество хлопот, с другой стороны, наши объединенные торсионные поля могут дестабилизирующе подействовать на состояние сомати-людей в пещере. Вспомним рассказ о том, как полк китайских коммунистов прорвался в одну из сомати-пещер.

— Вполне возможно, — продолжал Лобанков, — что они принимают нас за Особых людей, охраняющих сомати-пещеру в России, и хотят посмотреть, сможет ли российский Особый человек проникнуть в тибетскую сомати-пещеру. То есть срабатывает принцип: а можете ли вы, иноземцы, делать то, что можем мы?

— Может быть.

Вечером решили, что в сомати-пещеру пойду я.

Вчетвером мы (младший Особый человек, я, Лобанков и переводчик Кирам) покинули поселок. Два-три километра мы шли по проселочной горной дорожке, идущей вдоль горного ущелья. Далее младший Особый человек Свернул на незаметную тропинку, которая* стала подниматься вверх по горному склону. Пройдя зону каменистых осыпей, мы вступили в царство скал. Младший Особый человек, лавируя меж скальных глыб, подвел нас к небольшому пещерному углублению в скале.

— Это и есть сомати-пещера? — спросил я.

— Да, — ответил младший Особый человек.

Я вспомнил^ что ламы говорили, будто сомати-пещеры скрыты. На самом деле в окружающих скалах на безлюдном горном склоне можно было найти множество подобных пещерных углублений. А сколько таких пещерных углублений и гротов в окружающих горах, панорама которых открывалась перед нами?!

— Мы на месте, — еще раз сказал младший Особый человек.

В сомати-пещере

Мы сели, перевели дыхание, и я тал готовиться к входу в сомати-пещеру. Был полдень. К сожалению, мы попали не в полнолуние, во время которого Особые люди входят в сомати-пещеру.

Я надел на себя гортексовую куртку, положил в карман лыжную тапочку и на всякий случай взял с собой веревку (репшнур) и альпеншток. Проверил, работает ли тусклый фонарик.

Небольшой лаз, в который я вошел, через несколько метров расширился. Я вернулся обратно, высунул голову из лаза и попросил у младшего Особого человека разрешения сфотографировать меня здесь. Младший Особый человек, категорически запрещавший фотографировать вход в сомати-пещеру, разрешил сфотографировать меня в расширении лаза. Один раз, но не более. Лобанков сделал это.