Книга Воля владыки. В твоем сердце, страница 27 – Рия Радовская

Сардар принял ее желание «таскаться ни свет ни заря по уши в песке» на удивление спокойно. И это тоже было одним из тех значительных и неожиданных изменений, что случились после второй метки. Не то чтобы изменился сам Сардар, скорее изменилось его отношение к ней. Будто вторая метка сделала их связь более прочной и глубокой. Удивительное, немного пугающее с непривычки ощущение, что он наконец-то распахнул перед ней двери в свой непонятный мир, не покидало Хессу уже несколько дней. Сардар не отстранялся, словно тоже хотел стать ближе, словно начал доверять по-настоящему. И он наконец-то перестал молчать о своих делах. Раньше говорил, только если спрашивала прямо, теперь же будто чувствовал, что вертелось у нее на языке, и опережал вопросы. Да и сам рассказывал о многом, о том, что бесило и беспокоило, раздражало и радовало.

Было странно ощущать себя единственной анхой, приносящей новости снаружи. Лин, которую владыка не звал уже несколько дней, ждала их с особенным нетерпением, и даже Лалия порой задавала вопросы. Скрывать от них то там, то здесь вспыхивающие беспорядки в столице или приступы паники, причиной которых становились люди Джасима, а их в Им-Роке набралось немало, Хесса не могла и не хотела. Впрочем, и Сардар не возражал: он знал о поручении владыки разобраться с новыми анхами и, конечно, понимал, что дальше Лин и Лалии ничего не просочится.

Только Сальму порой приходилось держать в неведении. Не потому что ей не доверяли, а потому что у Сальмы и так хватало причин для беспокойства: подозрительные новые анхи, приступы истерик у обделенных вниманием кродахов цыпочек, окончательно слетевшая с катушек мамаша и пропавший вместе с остальными владыками из поля зрения анх владыка Шитанара. О нем Сальма после традиционных омовений говорила мало и неохотно, но только слепой не заметил бы, что молчит она не потому что нечего сказать, а потому что дурацкими словами боится спугнуть что-то важное и трогательное, о чем наверняка мечтает, особенно после подаренного Назифом ошеломительного букета.

— Готова? — спросил Сардар, и Хесса, стянув завязки накидки на груди, опустила капюшон.

В зверинце песка скапливалось гораздо больше, чем в саду сераля. Клибы-служители с утра до вечера расчищали вольеры и дорожки между клетками, но сегодня даже их было мало.

— Мы пришли раньше, — сказала Хесса, стараясь не вдыхать слишком глубоко. Научилась еще в трущобах, когда пряталась от Проклятия Имхары по закоулкам. Даже если не наберешь полный рот песка, воздух во время талетина сухой и острый, надышишься им от всей души, а потом будет долго печь в носу и драть горло.

— Хочу познакомить тебя кое с кем, — загадочно сказал Сардар, и Хесса покосилась на него, хотя косись-не косись — ничего не разглядишь, кроме низко опущенного капюшона и шейного платка, которым Сардар, выезжая за стены, прикрывал лицо.

— Мне приставать с вопросами или подождать?

— Подожди, — явно ухмыльнулся Сардар. И вроде как пояснил, только стало еще непонятнее: — Ты знаешь почти всех, кого я могу назвать своей семьей.

— Владыка Асир, — сказала Хесса, не задумываясь. Это имя она могла назвать точно, потому что знала — за ним Сардар полезет даже в бездну. И дело было не в преданности подданного своему владыке, а в том, что Асир для Сардара, кажется, и впрямь давно стал семьей. Больше чем другом, скорее старшим братом.