Книга Тернистый путь, страница 138 – Виолетта Орлова

— Все равно не понятен сам текст… Что значит «гляжу сверху»?

— Это значит, что Ролли лишний раз хочет поиздеваться над своими рабами, — сквозь плотно сжатые зубы произнес Артур. Более он не сказал ни слова, и Тэнке было непонятно, каким образом ее сметливый друг истолковал для себя эту таинственную подсказку.

Небольшая передышка быстро закончилась, и игроков вернули на свои места. Как и обещал глашатай, Тэнка с Артуром продолжали свой путь, не проходя повторно первые два испытания. С ними был и верный Лэк, который все это время ждал друзей на другом берегу, снедаемый беспокойством.

Олень также видел трагедию, разыгравшуюся на мосту. Мальчик уже давно наблюдал тяжелое состояние своего друга, но при этом не догадывался, до какой степени тот болен, ибо сам Артур никогда не говорил о себе и ни на что не жаловался. Только теперь Лэк смог в какой-то степени понять его, увидеть, каких нечеловеческих трудов ему стоит победа Тэнки. Олень впервые в жизни сталкивался с подобной силой духа, смелостью, отвагой, силой воли, которую ни одна беда не могла сломить. Теперь Лэк стал еще больше уважать своего самоотверженного друга, и даже более того, в какой-то степени пугливый мальчик в этот момент преклонялся перед ним, как перед чем-то удивительным, недостижимым для него самого, но при этом все же невероятно прекрасным.

Собственные злоключения стали видеться ему незначительными и даже ничтожными; Лэк вдруг ощутил в себе силу совершить нечто героическое, что ранее казалось совсем невозможным для его слабого характера.

Началась вторая часть Потешных боев; во время того, как бедных игроков приводили в порядок, богачи уже успели набить животы чудесными яствами, которые в изобилии предлагали торговцы. А сейчас, сытые и отдохнувшие, армутские вельможи в нетерпении ожидали продолжения на своих местах. Игры превращались во все более увлекательное и напряженное действо; амфитеатр стал напоминать бурлящее море в сильную непогоду — отовсюду доносились голоса, восторженные вскрики, разочарованные вздохи, которые волнами перетекали с первых трибун до самых верхних рядов. Люди во все глаза глядели на своих любимцев, не пропуская ни одного движения, словно от поведения этих разноцветных зверей зависела их собственная жизнь.

Игроки, бежавшие первыми, приблизились к третьему испытанию.

— Наконец-то, — едва отдышавшись, проговорил Медведь Змею. Ребята по-прежнему лидировали, однако при этом им не удалось узнать ни одной подсказки, что значительно сокращало их шансы на победу.

— Мы должны найти ее сейчас. Иначе не победим, — сказал Змей тихо, и голос его напомнил шипение ядовитой кобры. Хитрец нарочно сказал «не победим», стараясь усыпить бдительность приятеля, однако сам же он прекрасно понимал, что ему нужно как можно скорее разделаться с опасным и сильным напарником.

Перед ребятами возвышался лабиринт, возведенный лучшими армутскими мастерами из тонких, но при этом довольно прочных высоких деревянных ширм, украшенных резьбой в виде геометрических фигур. На некоторых участках он освещался солнцем, которое уже начало медленно переваливаться через небосклон, полыхая оранжево-красными оттенками, а другие же коридоры и ответвления были закрыты сверху сплошным настилом, что лишало гостей удовольствия непрерывно наблюдать за поведением своих любимцев. Вход в лабиринт был оформлен в виде старинной, если не сказать антикварной, двери с характерными для подобных предметов потертостями и шероховатостями. В резном замке многообещающе блестел вставленный наполовину ключ, который так красиво переливался на солнце, что казалось, будто он сделан из драгоценных камней. На двери было выведено кривоватой армутской вязью: «Путник, я тебя нашел, так как сам ты в дом вошел, буду я с тобой играть, чтоб не сразу убивать».