Книга Тернистый путь, страница 155 – Виолетта Орлова

— Прочь! Прочь! — закричал он не своим голосом, размахивая перед собаками факелом, но они, не обращая никакого внимания на эти жалкие возгласы, подходили все ближе к нему. В какой-то момент огонь подпалил шерсть одной собаке и она, окончательно разозлившись, ощерилась и кинулась на уже визжащего от страха господина Ролли.

Трагическая развязка наступила быстро; пес поднял громадную окровавленную морду и немигающим взглядом посмотрел на своих следующих жертв.

Во время того, как господин Ролли дрался с собственными собаками, Артур в изнеможении сел на землю, прислонившись спиной к стенке загона. Он не имел больше сил, чтобы сопротивляться. Его задумчивые голубые глаза без страха смотрели в другие — хищные, черные, в которых читался смертный приговор.

— Кирим, попробуй убежать, может, получится, — тихо прошептал Артур Оленю, который, вытянувшись в тугую струну, стоял возле друга и с ужасом взирал на чудовищных монстров, за секунду уничтоживших своего незадачливого хозяина. В какой-то момент тело Лэка вздрогнуло, словно он действительно захотел пуститься наутек от страшных зверей. Вероятно, ему бы даже удалось это сделать, ибо кареглазый юноша действительно быстро бегал.

Однако при этом Лэк сделал совсем противоположное. Не без труда он вынул из песка другой факел и вышел чуть вперед, загораживая собой друга. Его бледное лицо в этот момент казалось по-настоящему прекрасным, ибо в нем не было более той забитости зверя, попавшего в капкан охотнику. Его карие глаза, в которых отражались блики от факела, смотрели смело и грозно на надвигающуюся опасность. Мальчик не боялся, может, впервые в жизни, ибо заботился в настоящий момент не о себе, а о своем друге.

В этот момент Артуру пришла в голову одна небезынтересная мысль. Он подумал, что, даже находясь за решеткой, можно быть свободным, ибо свобода вовсе не заключается единственно только в физической беспрепятственности перемещений. Она скорее относится к категориям морального толка, когда человек имеет в себе достаточно сил по своему разумению решить, как ему следует повести себя в той или иной ситуации. Выбор, который сделал Кирим, несомненно, сразу же отнес его к категории свободных людей, ибо мальчик ради своего ближнего преодолел одного из самых заклятых врагов человека — страх смерти.

Эта невероятно жуткая, но вместе с тем великолепная картина — самоотверженный Олень, на которого с двух сторон наступают страшные собаки, — так и отпечаталась в памяти Артура перед тем, как несчастный окончательно забылся, потеряв сознание.

Артуру снились ужасные сны. Вот уже сотый раз перед его взглядом пробегали измученные Тэнка и Кирим, которых преследовала стая огромных голодных собак. Их черные костлявые тела с такой силой отталкивались от земли во время бега, что, казалось, все трясется от топота этих исполинских когтистых лап. Каждый раз чудовища неумолимо нагоняли беглецов и с жестокостью хватали за ноги, разрывая на мелкие кусочки. Артур находился рядом и видел эту ужасную картину, но при этом не имел ни малейшей возможности пошевелиться, чтобы спасти своих друзей. С его лица градом стекал пот, он задыхался и стонал от боли и ужаса, плакал от бессилия, но вот снова и снова перед ним мелькал один и тот же сюжет. В иной раз Артуру казалось, что ему совсем не хватает воздуха, в другой же его одолевала такая страшная жажда, что он, казалось, мог отдать все, что угодно, ради кувшина с родниковой водой.