Книга Тернистый путь, страница 202 – Виолетта Орлова

А потом начал развиваться совсем другой сценарий. Неожиданный шум пронесся по округе, и высокая стена, окружавшая город, в одном месте треснула; казалось, гигантский птенец вылезает из своего яйца, разрушая скорлупу. Грибы в панике закричали, но они не успели ничего предпринять, ибо в ограде уже обозначился пролом, в котором показались вооруженные до зубов мужчины со свирепыми лицами. Эти воины выглядели совсем как люди, однако кожа их была усеяна отличительными белыми пятнышками, похожими на лишай. Это был, пожалуй, единственный изъян, который портил их в остальном идеальную внешность. Перед удивленными чужестранцами предстали мухоморы.

Воины сражались ладно и двигались уверенно. Их пики (вероятно, еловые иглы) насаживали на себя головы съедобных грибов. Это неожиданное, вероломное нападение заставило несчастных паниковать, вопить и носиться кругами в тщетных попытках убежать от внезапно настигнувшей их смертельной опасности.

— Мы должны идти за ней! — едва шевеля языком, проговорил Артур. Алан, однако, заартачился.

— Вот сам и беги, если тебе надо. Мне и здесь неплохо!

— Алан! — из последних сил выкрикнул Артур. — Ты же вроде торопился в Беру, ты забыл? — при этих словах рыжеволосый юноша вздрогнул, как будто вспомнил что-то давно ушедшее из его памяти. Он подсобрался и кивнул головой.

— Ты прав. Пойдем, я готов. Надеюсь, не будет еще хуже.

— Хуже уже некуда, — заплетающимся языком проговорил Артур.

Теперь во всей этой толчее и неразберихе друзьям надо было умудриться не потерять белую незнакомку, так любезно предложившую им помощь. А она в свою очередь уже ловко соскочила с неудобного смертельного ложа и теперь неслась во всю прыть к своим соратникам. Белые воины встретили ее почтительно, преклонив одно колено.

Друзья, шатаясь от усталости, устремились за ней, стараясь не замечать следы побоища, разыгравшегося на их глазах.

Нападающие мухоморы стали отступать. То ли белые грибы наконец-то опомнились и тоже взяли оружие, то ли у воинов не было более нужды задерживаться, ибо их царица была спасена, но так или иначе пришельцы уходили из полуразрушенного города, оставляя позади себя истеричные крики испуганных грибов. Алан и Артур медленно плелись вслед за отступающим войском, возглавляемым прекрасной предводительницей. Впрочем, им не пришлось долго идти, ибо в какой-то момент царица обернулась и приказала властным тоном:

— Взять их!

Сквозь гигантский частокол из различных трав ловко пробиралось дружное войско молодых и отважных мужчин, чья кожа была украшена болезненно белыми точками. На своих руках они несли два свернутых кокона — добычу, доставшуюся им в награду после славного сражения. Можно было подумать, что пауки поймали мух в свою липкую паутину и опутали их до такой степени, что бедные пленники не могли сделать ни малейшего движения.

Впрочем, надо отметить, измученные люди и не хотели шевелиться; побег забрал их последние силы, и они угасали, подобно восковой свече, плавившейся от огня.

Словно в дыму перед глазами утомленных пленников возник прекрасный город, окруженный стеной и огромным рвом с водой. Казалось, ядовитые грибы куда больше преуспели в благоустройстве и украшении своих жилищ.

Защитная стена была вся резная и расписная, как имбирный пряник. Изящные стреловидные дома из кленовых листов были ей под стать. Из цветов здесь преобладали белый и сочный красный. Краски смешивались, переплетались, буйствовали, создавали невероятные узоры на крышах, ставнях и на изящных входных дверях. Если бы пленники не находились в данный момент в таком плачевном положении, они, вероятно, восхитились бы этому сказочному чудаковатому поселению. Надо отметить, что местные жители также отличались своей дивной красотой. Не было тут рыжих, толстых или пунцово красных. Прекрасные юноши с тонким станом и изящные девушки с причудливыми ожерельями на шее плавно прохаживались по улицам города, и казалось, что какие-то неземные существа плывут тебе навстречу. Здесь не было стариков, уродов, младенцев; создавалось ощущение, что для этого странного народа не существовало времени, и они в каком-то смысле жили в вечности.