Книга Последнее слово единорогов, страница 162 – Виолетта Орлова

– Но как ты понял, что это «Последнее слово»?

– На нем было так написано. Я нашел его во время скитаний по тимпатринской пустыне. Вернее, нашел не я, а один ученый из Беру. Некий Корнелий Саннерс.

– Да, я слышал про экспедицию. Но ведь она закончилась весьма печально? Значит ты тоже участвовал во всех этих событиях? Расскажи мне все подробно и покажи скорее свиток. Мы все так долго мечтали его найти!

– Пошли в твою комнату, мой друг, и я покажу его тебе. Слишком ценен сей предмет, чтобы сейчас показывать его при всех.

Индолас с ребяческим нетерпением вскочил с места. Лицо его окрасилось румянцем возбуждения. Из-за этого злополучного свитка произошло столько бед, столько смертей! Опьяненная властью Сури искала его, ибо в нем заключалась сила, недоступная ей самой – сила единорогов. Если бы Совет четырех вовремя нашел его и уничтожил, то, возможно, и не случилось бы смерти Иоанты.

Они прошли в тусклую комнату Индоласа, которая по размерам и интерьеру напоминала корабельную каюту.

– Ты живешь здесь, мой друг? – с театральной жалостью в голосе поинтересовался Нороган. Интересно, как так случилось, что судьба друзей больше не волнует его сердце? Хотя и раньше, помнится, Нороган предпочитал больше печалиться и размышлять о своей персоне. В сосуде наших сердец не так уж и много места: если оно занято лишь собственными самокопаниями и тревогами, то как поместить туда остальное?

– Я ждал тебя. Надеялся, что ты вернешься сюда. Или Павлия. Экономка сказала мне, что дом по-прежнему ее.

Нороган сдержанно кивнул. Как бы не переиграть? Не слишком ли он сух, немногословен? Как вообще должны общаться друзья, которые не виделись столько лет? Можно ли научиться дружить, если никогда не умел?

«Скажите, что вы рады его видеть, господин Нороган!», – подсказал ему Нольс своим мерзко-пошлым голосом.

– Мы так рады… То есть я так рад тебя видеть! – неловко, но оттого достаточно проникновенно вымолвил Нороган. Вот стыдоба, Тень учит его общению с друзьями!

Индолас без слов еще раз обнял его за плечи. Какой наивный, доверчивый. Интересно, все добрые люди такие?

– Ну так что, ты покажешь его мне? – по-детски доверчиво спросил Индолас.

– Конечно! А как иначе?

С этими словами Нороган протянул ему совершенно белый свиток, на котором ничего не было. Индолас удивленно взял его в руки.

– Но… Это что, шутка?

– Разверни его, мой друг.

Индолас подчинился. Бумажка податливо хрустнула в его руках, открывая одну-единственную надпись, начертанную чернилами. Вокруг букв виднелись черные подтеки – словно свиток намокал.

– Что ты видишь на нем?

– Читаю: «Я сам отказался от более выгодного для меня пути, потому как закостенел в своих нравственных убеждениях. Нужно мыслить шире».

– Там еще кое-что, – вкрадчиво отозвался Нороган.

– Что это за ерунда?

Индолас прочитал какую-то мелкую надпись, сделанную, по всей видимости, на другом языке. И тут же свиток плавно опустился на пол, словно секунду назад не находился в чьих-либо руках.

– Это не ерунда, – поучительно ответил воздуху Нороган. – Это был нюанс.

С некоторых пор он полюбил это слово.

Свинцовое забытье, видимо, на какое-то время сковало Артура, но когда он очнулся, то внутренне задрожал от непроизвольного ужаса. Страшная чернота со всех сторон обволакивала его подобно погребальному савану, мешала ориентироваться в пространстве и в первое мгновение внушала такой безотчетный страх, что Артур непроизвольно сжался в комок, пытаясь защититься от неведомого врага. В нос ударил запах кислого рассола и гниющих грибов, раненая рука отозвалась ноющей болью, и клипсянин слабо застонал. Эта ставшая уже привычной боль отрезвила его. Что же с ним произошло? Где Диана?