Книга Дитя минувшего, страница 25 – Кристина Веда

– Поняла, – сказала я, примирительно выставив вперед руки, – госпожа Кикимора, мы просто уйдем.

– Она Полуденница.

– Полу кто?

– Полуденница – дух полуденного солнца, – шикнул Касим и застонал, – Я сбился со счета дней и забыл, что сейчас её время. Раньше, люди, которые гуляли по полям днем и отлынивали от работы становились её жертвами. Она загадывала им загадки и поедала всех, кто не знал ответы. Но, кажется, она учуяла в тебе полубога.

– Это хорошо?

Рука девушки, что все это время пряталась за спиной, мягко скользнула вперед. Острие серпа, острого орудия в форме полумесяца, опасно сверкнуло на солнце.

– Это плохо, – ответила я самой себе и попятилась, – мы просто хотим пройти за клубком, разрешите?

Полуденница наклонила голову в бок и я ощутила, как Касим повторил её звериное движение, приготовился к атаке.

Вот только я не была готова!

Ветер ударил сильнее, раскидал мои волосы и закрутив по иссохшей тропинке столбы пыли. Солнце вдруг начало жарить.

– Я её отвлеку, а ты выбежишь на дорогу, – шепнул Касим.

Не успела я ответить нахохлившемуся ворону, как глаза Полуденницы налились кровью и солнечное сияние ударом накрыло меня. Все вокруг побелело, в ушах загудела кровь, и мое обессиленное тело свалилось в гущу подсолнухов.

Я потеряла сознание.

Прошло некоторое время, прежде чем тело стало легким, а боль прошла. Получилось разлепить глаза и осмотреть сырую землю, смягчившую падение. Природа вокруг натянулась как струна, в ожидании.

Под напряженные взгляды я заставила себя подняться. Отряхнула руки о шорты и замерла, осматривая изменившееся поле.

Поле простиралось до самого горизонта, колышась золотыми волнами ржи и пшеницы, будто сама земля дышала под солнечным светом. В центре этого природного театра, там, где высокие стебли уступали место кругу выжженной земли, раскинулась необычная сцена.

Огромный, древний пень – искривлённый, покрытый мхом, но залитый сиянием – служил столом. Его поверхность была отполирована временем, а лучи, словно солнечные, расходились от центра, где на резных тарелках лежали яства: пироги с земляникой, медовые лепёшки, вяленые груши и черемуховый квас в хрустальных кувшинах. По краям пня были врезаны руны, что светились изнутри. На пнях поменьше были зрительские места, расставленные полукругом, как в настоящем телешоу.

От громкого щелчка я вздрогнула и схватилась за край такого пня.

Я что, снималась в программе?

Мало мне быть полубогом, решила стать актриссой.

Сбоку раздалось хныканье. Мальчик лет двенадцати встретился со мной испуганными глазами и красным от слез лицом. Истертая до дыр одежда висела на нем мешком, а из порванной обуви торчал палец. В метре от него стояло еще два пня и за каждым находился ребенок. Смиренно они смотрели вперед, туда, где в оглавлении стола стояла девушка.

Это была Полуденница. Вместо платья на ней идеально сидел белый брючный костюм с сияющими запонками в форме солнца. Она лихо улыбалась, раздавая указания в пустоту, и по щелчку её пальцев, столб солнечного света софитом осветил поле, точно сцену. Полуденница расправила плечи и высунула из-за спины руку, сжимая вместо серпа – микрофон. Звонким, радостным голосом, она объявила:

– Приглашаю новую четверку игроков!

Я косо оглядела поляну, круглый стол во главе с Полуденницей и четыре пня, за которыми стояли растерянные дети.