Книга Дитя минувшего, страница 78 – Кристина Веда

И Вихрь улыбчиво замахал солнцу, подталкивая и меня. Сжав между пальцев картошку, я также махнула рукой, а сама посмотрела по сторонам. Не признают ли во мне сумасшедшую?

– Как же хорошо, – протянул Вихрь и я вскинула брови, – не удивляйся. Я знаю, что у каждого человека есть проблемы, но вместе с этим, у вас есть жизнь. Из-за моей неправильной смерти, моя душа заточена в образ ветра, беспокойного, разрушающего. Это и благо, и наказание. Ведь я так тороплюсь жить, выполнить все свои цели, вновь ощутить тепло солнечных лучей, точно объятие матери. Но я упускаю то, что уже живу и мне нужно лишь остановиться, чтобы это осознать. Наблюдая за закатом, я живу вместе с ним. Вместе с рассветом. Вместе с падающей звездой. С поющим соловьем. Нужно лишь остановиться.

От слов Вихря я замерла с картошкой во рту и посмотрела на закат. Розовый, растянутый на все небо, точно художник оставил случайный мазок своей кистью, он действительно завораживал, замедлял время, что бессердечно текло до этого с безумной скоростью. И я остановилась.

Перестала безумно прожевывать и вдруг ощутила вкус еды. Солнышко тепло скользнуло по моим щекам, прощаясь и передавая власть ночи.

И я вдруг осознала, что так отчаянно хотела вернуть дедушку, восстановить свой старый, хрупкий мир. Но сейчас, двигаясь по этому пугающему и сложному для меня пути, я приобрела столько нового. И важного.

Взгляд замер на Марке, что также рассматривал закат, подставив бледное лицо под его рассеянные лучи. Затем Касим, что смешно подкидывал булочку и ловил её в воздухе, широко раскрыв клюв. Ножки его то и дело подгибались, точно пританцовывая. И наконец Вихрь, что просто наслаждался жизнью, а не стремился ею овладеть и настроить на нужный лад. Вихрь, который раскрыл мне глаза на то, что я приобрела за эти безумные дни. Такое важное и не менее хрупкое, чем моя прошлая жизнь. Не просто друзей, но странную, маленькую семью.

Ворон, дух и два полубога, бегущих от предначертанного.

Я не смогу просто отказаться от своих сил, но и сдаться на милость судьбы тоже не для меня.

Я буду бороться.

И построю свой новый дом.

Когда солнце спряталось за горизонтом и наступила ночь, пригород осветили высокие фонари. В них заклубились тени, то и дело отлипавшие от столба и провалившиеся сквозь землю.

Общим советом было решено, что оставаться на ночлег среди людей нельзя, иначе мы подвергнем их опасности, но и идти дальше до самого Санкт-Петербурга также нельзя. Уже ночь, духи Нави особенно сильны в это время, особенно, когда мост из Яви в Навь у них под боком.

Вернувшись на дорогу, мы свернули в лес и дошли до небольшой опушки. Недалеко протекал ручей, журча. В его водах кто-то плескался и переливчато посмеивался. Но Касим не обратил на это внимание и улетел, сказав, что осмотрит территорию.

Разводить костер мы не стали, ночь была теплее, чем неделей раньше, но воздух всё равно оставался плотным, как перед бурей. Марк молча развернул плед и протянул его мне. Ткань пахла сырой землёй и горьковатой прелой травой. Я приняла его, чувствуя, как холодок от прикосновения пробирается под кожу.

На секунду я склонилась к себе, уловив неприятный, солоноватый запах пота на своей футболке. Меня передернуло. Марк уловил мою реакцию и вопросительно посмотрел.