Книга Танцующая среди льдов, страница 96 – Елена Эйхен

Я кивнула, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие.

— Поняла, — тихо ответила я.

Но в душе у меня горела уверенность: «Не дождешься!»

В комнате номер тринадцать царила тишина. Тусклый свет едва справлялся с задачей, позволяя теням зловеще растекаться по углам. Пыльная лампочка мигала, то и дело угасая, заставляя каждого невольно поднимать глаза к потолку. Заснеженный холм за окном тонул во мраке, укрытый плотным покрывалом бесконечной ночи, а одинокие ели сгибались под натиском свирепого ветра. В стекла били острые льдинки, неся предвкушение близкой беды.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Дариан. Его взгляд скользнул по каждому из нас, оставаясь совершенно безучастным. Казалось, он вовсе не замечал моего присутствия, как будто и не было нашей недавней встречи в подвале. Но его пальцы едва заметно дрогнули, когда он, мельком взглянув на меня, небрежным движением убрал прядь волос с лица.

Я молчала. Любое слово могло выдать нас. Да и что я могла сказать? Что образы, которые Дариан позволил мне увидеть, до сих пор стояли перед глазами? Нет.

Снова скрипнула дверь — теперь вошел Каэль. Его глаза мгновенно отыскали меня, и я невольно поежилась. Во взгляде читалось болезненное напряжение, словно он что-то знал, но слишком долго носил в себе эту тайну, и теперь она грозила его раздавить.

— Это передал дворецкий, — сказал он коротко, протягивая письмо. — Для тебя. Он направился прямиком ко мне, держа в руках конверт с печатью.

Я взяла письмо и почувствовала, как прохладная бумага коснулась пальцев. Сердце сжалось — это был почерк Мелиссы. Наконец-то письмо от нее, и оно, как глоток свежего воздуха, заставило меня улыбнуться. Осторожно разломав печать, я вынула лист и развернула его. Чернильные пятна слегка размазались, будто она долго держала ручку над бумагой, прежде чем начать писать, и несколько капель упали на лист. Но это вполне в ее стиле — неторопливое, но полное чувства письмо.

«Дорогая Адалин,

Я так рада, что, наконец, могу написать тебе хоть раз. Прости за такое длительное молчание. Как и ожидала, здесь я полностью лишена свободы. Отец… Кажется, я ему совсем не нужна. Он даже не смотрит в мою сторону. Я, как тень, ошибка, которую он хотел бы стереть раз и навсегда, но раз уж не получается, держит меня перед носом, лишь бы я не натворила глупостей. А мачеха — моя неизменная надзирательница, и мне кажется, что она специально не дает возможности писать тебе.

Я так скучаю по тебе. До боли, до слез. Иногда мне кажется, что ты рядом, что мы снова смеемся, как раньше. Но здесь холодно, Адалин. Не тот холод, который у вас в академии, а тот, что проникает в самое сердце, высасывает силы, оставляя только отчаяние.

Пожалуйста, пиши мне хоть иногда. Я не уверена, получу ли твои письма, но, прошу — не забывай меня. Я не знаю, сколько еще смогу это выносить. Но мысль о том, что ты где-то там, живешь, борешься, помогает мне как-то держаться.

Прости за такое грустное письмо.

Надеюсь на встречу. Хотя бы еще одну в моей бессмысленной жизни.

С любовью, Мелисса».

Я перечитала письмо несколько раз. Дорогая моя жизнерадостная подруга… Что с ней стало… С каждой строчкой что-то внутри меня надламывалось, а по щекам бежали слезы. Мелисса, как солнышко, осветила светом мое грустное детство, и теперь я не могла ее бросить. Надо что-то делать. Я собиралась подумать об этом в ближайшее время. Сжав письмо в руке, вытерла слезы и вздохнула.