Книга Сироткам в академии (не) место, страница 26 – Афина Туле

— Алисия Боун? — как ни в чём не бывало повторил профессор Муркус, словно моя фамилия для него совершенно ничего не значила.

— Видимо, сиротку уже успели сожрать до первой лекции, — раздалось громкое и насмешливое с задних парт. Мне даже не надо было оборачиваться, чтобы понять, что это была та самая компания парней, которые так грубо толкнули меня при входе.

Старенький профессор очень удивился подобной реплике, но не успел ничего ответить, потому что я одним движением поднялась со скамьи. Я ведь обладательница огненной магии, и не в моих правилах отсиживаться в сторонке — маги, у которых есть хотя бы небольшой намёк на честь и совесть, так не поступают.

— Алисия Боун, господин профессор, — мой звонкий голос буквально звенел от напряжения. — Я считаю, что магическая история крайне важна, ведь она даёт нам шанс учиться на опыте других, вместо того чтобы набивать собственные шишки, — сказала я, а затем, в оглушающей тишине, села обратно на своё место, буквально ощущая, как все взгляды в аудитории были устремлены на меня. Какое счастье, что я не менталист и не могу считывать эмоции. Готова поспорить, что сейчас мне бы это очень не понравилось.

Профессор пару мгновений молчал, а мне казалось, что это продолжалось целую вечность.

— Какой любопытный ответ, — медленно и задумчиво начал он, а меня начала буквально бить дрожь. Что значит "любопытный"? Всем ведь известно, что ответы бывают правильными и неправильными. "Любопытный" — это какой из них?

В груди медленно, но верно нарастала паника, с которой было очень тяжело справиться.

— Он многое говорит о вас самой, госпожа Боун, а также о том, что, вполне возможно, вас ждёт блестящее будущее, если вы, конечно, сумеете найти в себе зрелость и мудрость следовать собственным заветам, — продолжил профессор, а затем разрешил мне сесть.

Оглушённая, я села на своё место.

Это что же, получается, меня похвалили?

В подобное верилось с большим трудом, но, видимо, именно так оно и было.

Я смогла начать по-настоящему вслушиваться в то, что отвечали другие на этот вопрос, только когда профессор дошёл примерно до половины списка, и всего пары ответов мне хватило, чтобы понять — мне не показалось. Меня, сироту, действительно похвалили на первом же уроке.

А сам профессор Муркус оказался весьма едким и язвительным человеком, несмотря на свою внешность. Например, он совершенно не постеснялся посоветовать одному аристократу научиться смотреть дальше собственного носа, когда тот пафосно заявил, что история нужна для прославления собственного рода. А затем и вовсе, вновь посмотрев на фамилию, не постеснялся рассказать на всю аудиторию весьма нелицеприятную историю о том, как этот самый род когда-то был простыми лавочниками, а в некоторых сражениях и вовсе проявлял себя трусливо.

Оскорблённый парень тут же попытался демонстративно покинуть аудиторию и даже пообещал пожаловаться ректору и дойти до попечительского совета, на что профессор деланно мягко рассмеялся и спокойно сообщил, что если он сейчас покинет аудиторию, то уже никогда в неё не вернётся и зачет не сдаст, а значит, и учиться здесь не сможет. А так, конечно, выбор за ним, потому что он слишком стар для того, чтобы ограничивать глупость.

От таких слов притихли все, а я и вовсе начала пытаться судорожно вспомнить, сколько всего предметов являются обязательными. Выходило, что очень много, точнее даже большинство.