Книга Тот, кто тебя убьет. Книга 2, страница 123 – Пальмира Керлис

– Прекращай. – Руки уперлись в бока. Не дрожали бы, правда, еще при этом… А то неубедительно. – Я не нуждаюсь в жалости и широких снисходительных жестах.

– Молодец, так держать. Практикуйся дальше и однажды обязательно преуспеешь в чтении мыслей.

– Не преуспела? Ладно! Просвети, зачем терпеть меня рядом после всего?

– Я понял, что Культ покушался на нас обоих с одной и той же целью. – Он вновь уставился на стакан. – У них появилось для тебя некое альтернативное предложение, но ты его отвергла. Твоя смерть мне невыгодна как минимум потому, что моя идет в комплекте. Как максимум – сильный и лично замотивированный маг в охране на вес золота. Рассматривай эти причины, если прагматичный подход тебе понятнее.

– С каких пор ты стал таким расчетливым?

– Новое положение обязывает.

– Прагматичная я, – вырвалось злое, – прикончила бы тебя любым способом, помимо проклятия. Умрешь не от него – адепты не починят реликвию, и крах их планам.

– Хочешь настоящую причину? Хорошо! – Стакан со звоном стукнулся о графин. – Мне небезразлично, что с тобой будет. Всё, довольна? Понимать не надо, прими за данность. Логика с чувствами у нас одинаково не дружат. Я же не спрашиваю, почему ты спасала меня вопреки здравому смыслу, а главарь шайки отступников вздумал тебя мной шантажировать.

Несмотря на подбор слов, прозвучало без тени издевки. С надрывом и какой-то неразделенной тоской. Солнце в окне проявлялось четче, по боку стакана ползла трещина. Казалось, тронь – и он разлетится на осколки. А не разлетался. Метался туда-сюда, направляемый твердой рукой.

Я опустилась на пол возле Германа, впечатавшись спиной в жесткий бортик кровати. Довольной себя не ощущала, зато идиоткой – всецело. Говорили же мне: ему нужно время.

– Я была уверена, – произнесла на выдохе, – что ты меня ненавидишь.

– Я пытался. Не получилось.

Оставив в покое несчастный стакан, он полез в нагрудный карман. Достал сложенный пополам кусок плотной бумаги, надорванный с края, и отдал мне. Я развернула, распознавая очертания тлеющей розы. Та самая игральная карта, с помощью которой я победила в нашей партии в кабаке? «Трофей, на память» – так Герман сказал, забрав ее тогда. Сохранил, пусть и в весьма потрепанном виде… Была попытка порвать и выкинуть? Тоже провальная.

– Удивлена. Учитывая, что ты узнал.

– Сияна, – он перевел на меня взгляд, полный жгучего негодования, – дело не в том, что я узнал, а как. И от кого! Ответить ему там: «Я в курсе, не передергивай факты» – было бы бесценно.

С этим не поспоришь. А вот с другим…

– Велизар сказал правду, – вздохнула я, нервно теребя карту. – Я убила твою сестру.

– Ее убил я, – возразил Герман, – в ту минуту, когда заставил пробраться в комнату к «магической штуковине».

– Откуда тебе было знать в восемь лет, чем все кончится?! Насильно ты ее к реликвии не прикладывал! Тем более не ответственен за решение отца перекинуть проклятие целиком на Анелию. Дерьмовый исход, но былого не изменишь. А если бы и можно было все переиграть, в чем-то станет лучше, в чем-то хуже. Закон гребаного равновесия – это в том числе про равномерное распределение дерьма в жизни…

Он дергано пожал плечами, я перевела сбившееся дыхание и призналась:

– Я порой представляю, что было бы, не наткнись мы с наставником в лесу на Культ. Я бы не выяснила раньше срока о печальной судьбе девушек с моим даром и не сумела подготовиться. Но Орлин и Дарина остались бы живы.