Книга Любимая дракона-императора, страница 50 – Виктория Свободина

По ощущениям, все длилось считанные мгновения. Мыслезвук звуча все громче, раскатывая по полощади так, что все вибрировало, и волны звук становились все громче и громче. Усиливающие голос артефакты тоже работали отлично, и когда песня закончилась, то показалось, что над площадью нависла полнейшая тишина. Всматриваюсь в лица людей. Никто не аплодирует. Стоят, как будто зависли. Я делала ставку на новый незнакомый и свежий мотив, такого стиля песен я тут не слышала, необычный антураж из-за костюмов, ну и на мощность мыслезвука. Видимо, не сработало. Местное общество еще не готово такое принять.

Тяжело дыша, расправляю плечи. Ну блин, я знаю, что песня нетрадиционная, на конкурсе традиционной песни, но…

Неожиданно люди начинают хлопать, сначала как будто неуверенно, затем все громче, и громче, и… в нас полетели цветы. Народ рукоплещет не переставая, показывают знаки, которые тут означают просьбу выступить на бис. Фух, оттаяли, и хлопать все никак не перестают.

После выступления, вновь чувствую себя морально вымотанной. Вот прям как после ночи диалогов с супругом. Слишком сильно выложилась магически, ну и душевно. Никогда ведь еще не приходилось вот так выступать, поэтому назначаю Яну своим представителем, дожидаться результатов первого этапа конкурса, и уезжаю на Лексе во дворец. Надо и поспать в конце концов. Весь путь до дворца меня сопровождают рукоплескания рукоплескания и восторженные крики людей на улицах.

Не простая эта все-таки работа, быть императрицей.

Во дворце же непривычно тихо и спокойно. Сейчас почти все до сих пор в городе на мероприятии.

Наконец, добралась до покоев. Стоило хорошо устроиться в постели и только помыслить о сладком сне, как с спальне появился император. Присел на постель рядом со мной. Смотрит, но ничего не говорит.

– Ваше величество, вы разве не должны следить за конкурсом? – спрашиваю ворчливо. – Сразу предупреждаю, даже если вольете в меня энергию, на исполнение брачных обязанностей не рассчитывайте. Мне нужна тишина и покой ближайшие часов десять.

– Ты хорошо выступила, – как будто совершенно не заметив, что я что-то сказала, произносит Алмер. – Впечатлила абсолютно всех. Схожих выступлений на конкурсе не было. Не только на конкурсе. Мне не раз приходилось видеть выступления артистов разных стран. Ничего подобного еще не было.

– Да, я такая оригинальная, – бормочу, отворачиваясь от белого дракона. Неужели потом нельзя поговорить и высказать свои восторги? Сказала же, что устала.

– Более чем. Столько нового было тобой принесено через гильдию за несколько месяцев. И все после потери памяти.

– Да, я такая молодец… – сцеживаю зевок.

– Шаман, как только я задаю вопросы о тебе всегда либо увиливает, либо молчит, зная, как хорошо я могу чувствовать ложь.

– Да-да, он тоже молодец.

И когда же уже император наговорится?

– Знаешь, почему его называют Шаманом? Золотые драконы издревле проявляли интерес к магии души, самому непознаному и сложному виду магии. Магов, специализирующихся на этом виде магического искусства как раз и называли шаманами. Когда-то Артан очень увлекался этим вопросом, настолько, что и получил прозвище, но потом про это забылось, он переключился на другие области знаний.

Напряглась. Сон как рукой сняло.

– Зачем вы мне это говорите?