Книга Принцесса крови, страница 19 – Сара Хоули

Друстан бросил Гектору самодовольный взгляд:

— Ориана.

Мы ждали условного стука, и я с облегчением выдохнула, когда он раздался. Но облегчение длилось недолго: видеть Принцессу Земли после того, как она предала Лару, мне не хотелось. Однако, когда дверь открылась, в проёме оказалась высокая тонкая асраи с бледно-голубым лицом и длинными серо-синими волосами. Я выпрямилась от удивления, узнав Элоди, старшую служанку Дома Земли.

Она присела в реверансе и протянула сложенный лист бумаги.

— Принцесса Ориана шлёт это вместо себя.

Гектор расхохотался:

— Друстан, уж ты-то прекрасно понимаешь «мотивы других».

Друстан раздражённо цокнул и шагнул вперёд, вырывая послание из её рук. Пока он читал, Элоди улыбнулась мне, хотя в её глазах таилась печаль. Мы когда-то были подругами — возможно, ещё оставались ими. Но её всегда держал в оковах долг, и теперь мы служили разным домам.

Челюсть Друстана напряглась.

— Ориана не придёт.

— И всё? — спросил Гектор.

Друстан швырнул послание на стол, затем сел:

— Сами прочтите.

Гектор даже не потянулся за письмом, зато я подняла лист и пробежала глазами по идеально выведенным строчкам.

Несмотря на неразумные поступки членов нашего дома, участвовавших в насилии прошлой ночью, Дом Земли остаётся нейтральным. Мы ждём новостей о решении Огня, Пустоты, Света, Иллюзий и Крови.

С губ сорвался тихий выдох, когда ярость вонзила когти в моё сердце. Она так пренебрежительно говорила о Селвине. О собственном сыне, который в свои шестнадцать сумел поднять солдат Дома Земли и повести их в тронный зал. О сыне, который пал от руки Осрика — гордый и непокорный, несмотря на страх.

— Какая трусость, — прошептала я, сжимая бумагу так, что она зашуршала.

Элоди опустила взгляд в пол.

— Восемь веков страданий под Осриком ей, видимо, оказалось мало, — процедил Друстан, каждая черта его тела источала ярость. — Пока её руки остаются чистыми, она готова позволить чему угодно случиться.

Как бы я ни ненавидела его, тут не могла не согласиться. Нейтралитет звучал красиво в теории — быть свидетелем истории, хранителем правды, стоять в стороне от насилия, которое другие совершают так легко. Но перед лицом чудовищного зла это превращалось в соучастие.

— Могу ли я передать ответ принцессе? — спросила Элоди.

— Она не заслуживает ответа, — сказал Гектор, постукивая пальцами по столу. — Пусть наслаждается своей праведностью. Мы теряем драгоценное время, пытаясь её переубедить, в то время как на кону жизни во всех наших домах.

— Согласна, — откликнулась Гвенейра.

Я посмотрела на Элоди, всё ещё склонившую голову, и вместе с гневом во мне зашевелилась тоска. Дом Земли был полон тех, кто стал мне дорог. Но выбор Орианы становился их выбором по умолчанию.

— Хорошо, — сказал Друстан. — Мы не шлём ответа.

Элоди снова присела в реверансе:

— Благодарю за аудиенцию.

И исчезла, выскользнув за дверь, быстрая, как всплеск рыбы.

Друстан поднял руку и наложил на дверь охранное заклятие, мерцающее, оранжевое, как летний закат. Та же преграда, что он использовал во время наших встреч, — и не только для шёпота тайн.

Не те воспоминания, о которых стоило думать сейчас. Не зная, что ещё предпринять, я опустилась в кресло напротив Друстана. Взглядом я задала вопрос Каллену, но он покачал головой и остался стоять, сцепив руки за спиной.