Книга Принцесса крови, страница 212 – Сара Хоули

— Принцесса Кенна напала на принца Друстaна, — прокричал он. — Она предала его после сделки с принцем Гектором.

— Нет! — хрипнула я, вставая на колени. — Это подстава, Ульрик навёл—

Оплеуха от стражницы сбоку взорвала лицо болью, рот наполнился кровью.

— Вот что бывает, когда доверяешь человеку власть! — орал Торин. — Она попрала святые традиции. Осквернила дома. А теперь предала своих же союзников. Принцесса Кенна объявила войну!

Пьяная толпа взревела и закипела. Кто-то бросился ко мне — и тут же отлетел: личная гвардия Имоджен удерживала кольцо вокруг помоста, копья выставлены наружу. Но их было слишком мало против растущего бунта. В толпе разошёлся просвет, и я, наконец, увидела Каллена — он пробивался ко мне, мрачный и решительный. Я протянула к нему связанные руки:

— Прости, — выдохнула.

Толпа сомкнулась, отрезав его.

— Порядок! Порядок! — кричала Имоджен, вздымая ладони. — Пусть принцесса Кенна предстанет перед судом, как того требует справедливость. Нет нужды нарушать Аккорд—

Никто не слушал. Она сама утопила зал в вине — и всё вышло из-под контроля.

За её спиной Торин и Ровена переглянулись. Торин кивнул, выдернул кинжал из внутреннего кармана — и вогнал в бок Имоджен.

Она завизжала. Торин бил снова и снова; она осела грудой розовых юбок. Корона скатилась с головы и с грохотом покатилась по помосту. Торин вытащил из сумки кандалы и защёлкнул их на её запястьях.

Ближайшие застыли, раскрыв рты. Я тоже только хлопала ресницами.

Торин выпрямился, подняв окровавленный нож:

— Принцесса Кенна начала эту войну, — проревел он. — Я её закончу.

Грохот у края зала — вспышка света и клуб серого дыма. В сгущающейся мгле распахнулась дверь в одном из «единорогов», и в зал хлынули Солнечные Стражи — в золотых доспехах и белых плащах. Один одним резким толчком меча выпотрошил огненного фейри.

Зал взорвался резнёй.

Лязг металла перекрыли вопли; вспышки света, валы тьмы и языки пламени перемешались — сильнейшие раскрыли силу. Страж передо мной рухнул с чужим кинжалом в груди, и волна обезумевших тел его смела. Чей-то сапог врезался в рёбра — хруст, и дыхание пропало. С другой стороны, прилетел удар, меня развернуло лицом в камень. Я попыталась подняться — и тут же снова сбита.

Война началась — по моей вине.

— Простите, — сипела я, пока удары сыпались сверху. — Мне так жаль.

Теперь, когда дурман ушёл, мои просчёты резали, как бритва. Надо было бежать и вырывать яд, а не искать Каллена. Надо было слушать сердце, а не верить видению. Надо было помнить: Друстан никогда не сыграет злодея на публике, как бы ни ненавидел Каллена.

Я не сделала ничего из этого — и стала злодейкой.

Череп стукнулся о пол, тёплая кровь стекла по виску. Кто-то наступил прямо на сломанные рёбра — я успела ткнуть Кайдо в его лодыжку, и он рухнул рядом. Его труп принял на себя следующий удар, и мне удалось встать. Я вскочила, размахнувшись связанными руками; Кайдо выпил другого нападавшего до корки, пальцы его разжались, и нож звякнул о камень. Я подхватила клинок — нужна была любая сталь.

Тело вопило, каждый вдох — нож. Но страх гнал вперёд. Каллен — где Каллен?

Чёрная вспышка на краю зрения. В двадцати футах — он, без маски, оскаленный, прорубался ко мне. Он развязал ножи и резал всё, что вставало на пути, — но их было слишком много, и они радостно кинулись на него. Он призвал два пятна тьмы и разорвал фейри пополам — и тут же отшатнулся: прямо перед ним взорвалась слепящая вспышка. Чей-то кинжал метнулся дугой — и Каллен в последний миг рассыпался в тень, пропуская сталь сквозь место, где стоял.