Книга Принцесса крови, страница 38 – Сара Хоули

— Спасаешь их? Как вчера в тронном зале спасла ту девушку?

Значит, он знал и про Аню. И тут же в голову вонзилась ужасная мысль.

— Ты её узнал? — ринулась я с вопросом.

Осрик наложил иллюзию, чтобы его двор видел охоту на солнцестояние. Неужели Каллен всё это время знал, что Аня в борделе и её мучают? Неужели все знали?

Он наклонил голову:

— Должен был?

— С солнцестояния.

Между его бровей прорезалась складка.

— Не понимаю.

— Она была похищена, — резко сказала я. — Ты должен был это видеть.

— Она была одной из жертв? — На лице его мелькнуло искреннее изумление. — Иллюзия Осрика показала всех погибшими. Всех, кроме тебя.

Значит, Осрик хотел забрать Аню, но не желал, чтобы другие знали.

— Зачем? Зачем лгать?

— Её шрамы… узнаваемы, — после паузы сказал Каллен. — Осрик был жаден до того, что считал своим. Многие его мерзости я узнал лишь десятилетия спустя. И ещё больше тех, о которых не узнаю никогда. Ему доставляло удовольствие сама тайна не меньше, чем мучение.

— Она не была его, — сорвалось с моих губ.

Он внимательно всматривался в меня.

— Она тебе дорога?

Не его дело, кем она мне была.

— Мне нужно вернуться в Дом Крови, — отрезала я. — Мы закончили?

— Туда ведёт этот тайный ход? Я пойду с тобой.

— Нет уж, не пойдёшь. — Я посмотрела на Мод и Триану — они уже ожесточённо спорили. Триана показала знак для Пустоты, а Мод — жест, которому я не обучалась, но общий смысл был ясен: в нём участвовал средний палец.

— Пожалуй, так даже лучше, — сухо заметил Каллен.

Я резко повернула к нему голову.

— Ты знаешь язык жестов?

— Некоторые вещи перевода не требуют.

Я прищурилась с подозрением. Если какой-то фейри в Мистее и мог знать человеческий тайный язык, помимо служащих, то это Каллен.

Он вздохнул, сдаваясь:

— Азами владею. Трудно было уговорить кого-то учить меня, но за эти годы нашлись люди, которых можно было склонить… подходящими стимулами.

«Склонить». Он имеет в виду — шантажом? угрозами? Хотя, может, и наградой — что он мог сделать с этими людьми такого, чего с ними ещё не делали?

— Зачем тебе было учиться? — спросила я.

— А зачем ещё? Ради сведений. — Он наклонился, понизив голос ещё сильнее: — И потому что большинство фейри не понимают, как опасно загонять в клетку существо, которого они не понимают.

— «Существо», значит? — я взвилась. Он говорил достаточно тихо, чтобы Мод и Триана не услышали, но терпеть такие формулировки я не собиралась.

— В метафорическом смысле. Мы все — звери, Кенна. Хорошие или дурные, милосердные или жестокие, с любой властью или без. Когда разобрать нас на простейшие части, мы становимся способны на всё.

— Значит, и себя ты считаешь зверем? — не особо веря ему. Благородные фейри всегда мнить себя выше всех и вся.

— Да, — ответил он, меня поразив. — Ужасным. И Осрик так и не усвоил урок, который обязан знать хороший охотник: он должен точно знать, что именно поймал. — Он кивнул в сторону моих подруг. — Фейри решили заточить и ломать вид, которого не понимают в самой основе. Решили сломать — потому что могут. А потом решили, что незачем прислушиваться к тому, что пленники шепчут друг другу в своих клетках. — Он покачал головой. — Если отбросить жестокость, это смертельно близорукo.

Говорил он так, будто люди могут подняться и сжечь Благородных дотла. И один уже смог. У меня получилось из-за Кайдо и новой магии, но хотела я этого задолго до того — и в том была целиком вина Благородных.