Книга Слуга Земли, страница 11 – Сара Хоули

Скорее его руку направляют дрожь старости, подумала я с цинизмом. Дело было не в том, что я не верила в фейри; я просто не верила, что они заботятся о нас. Как можно было с серьезным лицом говорить, что они приносят процветание людским землям, когда так многие из нас бедствуют? Люди на юге жили богаче, и там фейри считались незначительной легендой.

Рядом со мной Аня стояла, сложив руки на груди. Она выглядела… не совсем испуганной, и намек на восторг в ее выражении заставлял меня нервничать.

— Мы взываем к благородным фейри за помощью, — сказал старейшина, пока один из его помощников выносил большую медную чашу. Листки бумаги трепетали внутри, словно ветер готовился унести их прочь. — Направьте мою руку, чтобы я сделал выбор. Помогите нам найти женщин, которые принесут вам величайшую радость.

Толпа затаила дыхание, когда он опустил руку в чашу. Он прищурился, глядя на бумагу.

— Нора Мартин.

Я не знала этого имени, а значит, она должна была быть из другой деревни. На краю толпы что-то зашевелилось, и вперед вытолкнули миловидную женщину с круглыми щеками. Она была в небесно-голубом платье с оранжевым поясом и сияла, словно это был лучший день в ее жизни. Настоящая верующая. На краю площади двое людей, вероятно ее родители, обняли друг друга, заливаясь слезами. Нора подбежала к ним, обняла каждого по очереди, а затем поднялась по ступеням, чтобы встать рядом со старейшиной.

Я выдохнула через сжатые губы. Одна жертва выбрана. Еще три — и мы с Аней будем свободны. Тогда я смогу найти покупателя для кинжала и сообщить ей, что мы больше не будем зависеть от чьей-либо милости.

Старейшина выбрал новый листок.

— Фиона Кей.

— Это имя я знала. Отец Фионы был виноделом и зарабатывал больше, чем большинство в деревне, но имел вспыльчивый нрав, и все знали, что его терпение к незамужней взрослой дочери заканчивалось.

Фиона выглядела ошеломленной. Ее руки были сжаты в кулаки так крепко, что побелели костяшки, но она не протестовала, когда ее выбрали. Поднимаясь по ступеням, ее отец рухнул на колени, громко и страстно умоляя фейри позаботиться о его любимой дочери. О его любимой дочери, у которой, к слову, виднелся след заживающего синяка под глазом — фиолетовый оттенок глубже, чем просто усталость, подчеркивал ее скулы.

Таков путь некоторых мужчин. Их языки трепещут в подражании любви, пока кулаки причиняют боль. Я провела пальцами по очертаниям кинжала на бедре, размышляя, каково было бы жить в мире, где женщинам не нужно зависеть от тех, кого они боятся, ради безопасности.

Когда Фиона заняла место рядом с Норой, Аня схватила меня за руку и сжала. Я ответила тем же, надеясь — потому что молиться я больше не умела, — что следующие два имени будут незнакомыми.

Третьей женщиной выбрали Берту Холлингворт, тоже из деревни на юге. Ей едва исполнилось двадцать, на щеках выделялись острые грани голода, а платье было сшито из лоскутов. Она поднялась по ступеням с трудом, цепляясь за перила, но ее лицо сияло экстатическим счастьем.

Я прикусила язык. Они собираются отправить эту обессиленную от голода женщину в болото ночью? Они ожидают, что она пройдет по опасным, узким тропам, которые даже я, выросшая рядом с болотом, пересекала с крайней осторожностью? Даже если мифы правдивы, каковы ее шансы действительно найти огоньки и следовать за ними к безопасности, не говоря уже о том, чтобы выйти замуж за какого-то невероятно богатого и красивого принца-фейри?