Книга Необузданные Желания, страница 45 – Джей Ти Джессинжер

И все, что потребуется, — это заставить Слоан признать, что она хочет, чтобы я продолжал.

Что Слоан и делает… но в то же время и не делает.

Я медленно выдыхаю, собираясь с духом. Переворачиваю Слоан, устраивая между своих раздвинутых бедер, и беру ее за подбородок рукой.

Я целую Слоан. Глубоко.

Она отвечает, откидываясь на мою руку, которую обвил вокруг ее спины, и издает мягкий, женственный звук удовольствия, идущий из глубины горла.

Затем я спихиваю ее с колен, встаю и выхожу из комнаты.

В жизни, полной трудных моментов, эта женщина входит в топ-пять самых трудных вызовов.

И вот она я, распростертая на ковре со связанными за спиной руками, ошеломленная, тяжело дышащая и униженная.

И насквозь мокрая.

Потому что, хотя и ненавижу Деклана, моя киска считает этого ублюдка божественным.

В довершение всего, он обращался со мной так, словно я была слабой, как вялая макаронина. Все эти годы тренировок по самообороне, все часы, которые я обливалась потом, выполняя сложные позы йоги, изгибая тело почти всеми невозможными способами, оттачивая основную силу и тонизируя мышцы, пошли псу под его собачий хвост, так как этот властный ирландец заставил меня подчиниться за десять секунд, как будто я была теленком на родео, жалобно блеющим, а не разъяренным бычарой.

Затем Деклан отшлепал меня, поцеловал и — в качестве последнего унижения — толкнул на пол и с важным видом был таков.

Высокомерный сукин сын. Сначала чуть не довел меня до слез. А потом почти заставил кончить. При случае обязательно убью его.

Медленно.

Бормоча проклятия, я сажусь и принимаюсь за галстук, связывающий руки. После нескольких минут борьбы узлы ослабевают, и я освобождаюсь.

Первое, что делаю, это направляюсь прямиком к ящику комода в его шкафу, где увидела зажигалку, когда копалась там ранее. Возвращаюсь в спальню и поджигаю чертов галстук.

Медитативное наблюдение за тем, как он горит, входит в пятерку самых приятных моментов в моей жизни.

Когда не остается ничего, кроме тлеющего пятна от сгоревшей штуки на ковре и едкого запаха жженого шелка в воздухе, я бросаю зажигалку на кровать, сажусь, скрестив ноги, на пол перед окнами, замедляю дыхание и медитирую в течение двадцати минут.

И когда я говорю «медитирую», я имею в виду, что мысленно прокручиваю все мыслимые и немыслимые способы, которыми я хотела бы пришить Деклана.

Сделай глубокий вдох и вспомни, кто ты, черт возьми, такая.

Ему больше никогда не удастся вывести меня из себя. Отныне каждый раз, когда его увижу, я буду тверда как скала. Буду кошкой, отчужденной и незаинтересованной. Вооруженной острыми зубами и когтями.

— Ублюдок, — бормочу себе под нос. — Эгоистичный, властный, вспыльчивый придурок.

Сделай глубокий вдох. Помни, кто ты.

Еще двадцать минут аффирмаций оказывают такое же незначительное положительное влияние на мое психическое состояние, как и медитация. Я перехожу к йоге, но быстро обнаруживаю, что все позы павлина в перьях в мире не могут избавить меня от темного пятна в поле зрения мысленных образов, которым является Деклан О'Доннелл.

Пусть так.

Я и раньше имела дело с ушлёпками.

Я и раньше переживала унижение.

Я переживу и это.

Несколько часов спустя заходит еще один из отряда головорезов с подносом еды. У него темно-русые волосы, карие глаза, широкие плечи, ямочка на подбородке и татуировка в виде паутины на одной стороне шеи. Его руки размером с наковальню. Линия его подбородка могла бы с лёгкостью разрезать сталь. Я тут же дала ему прозвище «Тор».