Книга Дикие сердца, страница 124 – Джей Ти Джессинжер

— Чего ты боишься, дитя?

Вероятно, из-за того, что он обращается ко мне по-отечески, я чувствую себя немного комфортнее, но я обнаруживаю, что могу смотреть на него, не падая в обморок.

— Ну ... ты.

— Я? Пахан смотрит на Мала, приподняв брови.

Я тыпаливаю: — Это не его вина!

Теперь они оба хмуро смотрят на меня. Я смотрю на Пахана, но чувствую сердитый взгляд Мала, не видя его. Это снова заставляет меня паниковать. Я прикусываю губу, чтобы не издать еще один звук.

— В чем именно он не виноват?

— Я тебя боюсь. Он не сказал ничего плохого, ты просто ... вроде как ... пугающий.

Когда он просто смотрит на меня, я съеживаюсь. — Прости. Я не пытаюсь тебя оскорбить. Я просто говорю тебе правду.

— Правда. Хм.

Он задумчиво курит.

Мал по-прежнему не произнес ни слова.

— Скажите мне, мисс Келлер, как у тебя дела?

Это застает меня врасплох. Я моргаю. Когда Мал сжимает мою руку, я перевожу дыхание и надеюсь, что он имел в виду именно это, когда просил говорить правду, потому что вот так.

— Прямо сейчас? Совершенно взбешена. В целом? Лучше, чем я была может быть, когда-либо.

— Лучше, чем когда-либо? Большинство женщин, в которых стреляли, похищали и держали в плену, могли бы найти другой способ описать свое затруднительное положение.

Он говорит это мне, но смотрит мимо меня на Мала.

Он не тыглядит счастлитым.

Откуда, черт возьми, он все это знает? И почему его должно волновать, что Мал похитил меня?

Не имеет значения. Сосредоточься.

— Он спас мне жизнь. Дважды. И да, технически он действительно похитил меня, но я не просила его отвезти меня домой. Я думаю, что если бы я его попросила, он бы сделал это, но я не хочу просить его об этом. На самом деле, эм ... вроде как ... у меня к нему есть чувства.

Я уже видела выражение лица Пахана раньше. Мал смотрел на меня точно так же сотни раз, когда я говорила что-то, что, по его мнению, было еще более безумным, чем то, что я обычно говорю.

— Это он велел тебе так говорить?

— Нет.

Глаза Пахана — ищейки, детекторы лжи и агенты ЦРУ, допрашивающие заключенных в Гуантанамо. Если бы они могли облить меня водой, они бы это сделали.

Я позволяю ему смотреть. Сумасшедший он или нет, я не лгу.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем он спросил: — Ты спишь с ним?

Что за хуйня на самом деле? Я делаю вдох и пытаюсь сохранить спокойное тыражение лица и тон. —Да.

—Значит, он принуждает тебя.

Меня охватывает раздражение. Негодуя за Мала, я говорю резче, чем следовало бы.

— Нет. Он никогда бы не стал навязываться мне, даже если бы захотел. Я знаю это, потому что он действительно этого хотел. На самом деле, я та, кто сделал первый шаг в этом направлении.

Пахан делает пренебрежительный жест рукой. Он, кажется, не впечатлен.

— Женщины часто лгут себе в подобных ситуациях. Это помогает им справиться с травмой, если они чувствуют, что они не жертва. Что у них был тыбор.

Он говорит мне, что Мал воспользовался мной, но я недостаточно умна, чтобы понять.

Он говорит мне, что меня изнасиловали, но я этого не осознаю.

Он говорит мне, что я глупая маленькая девочка.

Жар поднимается к моей шее. Мое сердце начинает бешено колотиться. Я смотрю на него, желая вырвать сигару у него из рук и затушить ее о его лоб. Комната и все, что в ней находится, исчезает.

Мне все равно, даже если это самый могущественный человек в России.