Книга Жестокие клятвы, страница 47 – Джей Ти Джессинжер

Я громко говорю: — Эй. Придурок. — Он дергает головой вправо. Я нажимаю на спусковой крючок и всаживаю пулю ему в висок. Он валится на пол, как тряпичная кукла. Затем что-то ударяет меня сзади в плечо. — Что за...? — Я оборачиваюсь и вижу еще одного парня в маске, присевшего на одно колено в коридоре, вытянув руки и сжимая полуавтоматический "Глок". Прежде чем я успеваю поднять оружие, раздается выстрел. Кровь брызгами стекает с его маски. Он заваливается набок, пистолет звякает о мрамор, затем лежит неподвижно. Запыхавшаяся Рейна подбегает ко мне.

— Очень жаль, что ты не умеешь считать, Куинн. Их было семеро, а не шестеро.

Слишком ошеломленный, чтобы спорить, я смотрю на нее с винтовкой в руках.

— Ты только что застрелила человека, чтобы защитить меня?

Она смотрит на меня, моргает, затем морщится.

— Черт. Должно быть, это был рефлекс.

— Или, может быть, ты испытывала благодарность за оба раза, когда я спас тебе жизнь за последние десять минут.

Она усмехается.

— Пожалуйста. Мне не нужна была твоя помощь. — Затем она ахает, и ее глаза расширяются.

— Не говори мне. Ты только что вспомнила, что еще не приготовила мне ужин.

— Нет, Куинн... — Она протягивает руку и слегка касается моего плеча. — Я думаю, в тебя стреляли.

Я смотрю вниз, на то место, к которому она прикасается. Струйка дыма поднимается из маленькой дырочки в ткани моего пиджака. В воздухе витает едкий запах паленого шелка. Наблюдая, как вокруг дырочки увеличивается влажное кольцо, я вздыхаю.

Черт. Это мой любимый костюм.

12

РЕЙ

— Я хочу, чтобы ты взглянул на рану, — говорю я Куинну, берясь за лацкан его пиджака. Он нетерпеливо отмахивается от меня.

— Все в порядке.

— Это не в порядке, идиот. Внутри тебя дыра. У тебя идет кровь. Я могу помочь.

— Мне не нужна сиделка. Особенно та, которая, скорее всего, вонзит мне нож в шею, когда я отвернусь.

Понимая, что споры с ним ни к чему не приведут, я сдаюсь.

— Ладно, Мачо. Удачи с этой мерзкой инфекцией. — Он сердито смотрит на меня.

— У меня нет никакой инфекции.

— Пока нет. Но скоро начнется из-за осколков, попавших в рану вместе с пулей. Ну, знаешь, нитки от твоей рубашки и костюма, фрагменты костей, сгоревший порошок, все эти забавные вещи. Рану нужно промыть, продезинфицировать и зашить, иначе все быстро приведет к заражению. Ты можешь оказаться мертвым.

Я стараюсь не выглядеть слишком довольной этой мыслью, но уверена, у меня ничего не получается. Он делает паузу, чтобы рассмотреть меня.

— У тебя большой опыт обращения с пулевыми ранениями, не так ли, маленькая гадюка?

Раздраженная этим отвратительным прозвищем, я скрежещу коренными зубами.

— Я прожила все свои тридцать три года в мафии. Что ты об этом думаешь?

Он приподнимает бровь. Это превращается в ухмылку. Затем он растягивает слова: — Итак, тебе тридцать три. Хм. — Он оглядывает меня с ног до головы. — Ты ни на день не выглядишь старше сорока.

— По крайней мере, тридцать три — это мой возраст, а не коэффициент интеллекта.

— И, по крайней мере, я не похож на холодное сиденье унитаза.

— Боже, как бы я хотела, чтобы ты попал в рой шершней-убийц. А пока, почему бы тебе не выйти на улицу и не посмотреть, сможешь ли ты вычислить еще каких-нибудь незваных гостей? Я собираюсь проведать свою мать.

Когда я ухожу, направляясь на кухню, он кричит: — Как мне добраться до безопасной комнаты?