Книга Идеальные незнакомцы, страница 120 – Джей Ти Джессинжер

Глаза Эмми были широко открыты, когда она умерла. Они были ореховыми, как у ее отца. Великолепные, глубокие зелено-коричневые с золотистыми вкраплениями.

Я закрываю глаза и откидываю голову на спинку дивана, переполненная ужасными воспоминаниями, но почему-то более спокойная, чем когда-либо за последние годы. Возможно, это эффект лавандовых полей, которые успокаивают мой разум и нервы своим знаменитым головокружительным ароматом.

Или, возможно, я больше не контролирую свой разум.

Джеймс бормочет: — Мне жаль. Я не могу представить, как тебе, должно быть, трудно это слышать.

— Я хочу это услышать, — говорю я, закрыв глаза. — Мне нужно услышать все. Так будет лучше. По крайней мере, я больше не живу в темноте.

Через мгновение, когда единственным звуком, который я слышу, является далекий, нежный звон колокольчиков на шеях коз, пасущихся на полях на другой стороне долины, кое-что меняется в моей голове.

Я всегда любил тебя. Ты моя единственная слабость. Я готов заставить тебя ненавидеть меня, если это значит, что ты будешь в безопасности.

Это имеет ужасный смысл. Когда ты любишь кого-то, ты пожертвуешь чем угодно, чтобы защитить его. Чем угодно... даже вашими отношениями.

Я открываю глаза и смотрю на Джеймса. — Крис думал, что развод со мной убережет меня от людей, которые хотели его смерти.

Он медленно кивает, его взгляд не отрывается от моего. — И он был прав.

— Те мужчины в отеле... кто они были?

Его прекрасные голубые глаза твердеют. — Не те мужчины, с которыми тебе бы понравилось проводить время, когда они перевозили бы тебя обратно в Штаты.

Значит, они были наемниками Криса. Наемники. Он выполнил свою угрозу. — Как они меня нашли? Портье зарегистрировал меня под вымышленным именем.

— Ты использовала кредитную карту?

Черт. Примечание для себя: в следующий раз, когда будешь спасать свою жизнь, используй наличные. — Зачем он их нанял, если не мог доверять им, что они будут хорошо со мной обращаться?

— Отчаянные времена требуют отчаянных мер.

— Я не понимаю.

Он на мгновение останавливается и смотрит на меня, выражение его лица не читается. — Теперь это не имеет значения. Они никогда не найдут тебя здесь. Никто никогда не найдет тебя здесь. Это единственное место на земле, где ты действительно в безопасности.

Я делаю еще один глоток виски, наблюдая за ним через край стакана. Когда я облизываю губы, он следит за движением моего языка горящими глазами. Я спокойно спрашиваю: — Я твоя пленница?

Его тон становится густым. — Только если ты этого хочешь.

— То есть я могу уйти отсюда прямо сейчас, и ты меня не остановишь?

— Да, конечно. Но ты не уйдешь.

Его уверенность вызывает вспышку раздражения в моем желудке. — Я могла бы.

Он издает тоненький, веселый смешок, затем встает со стула и подходит к окну. Сумерки раскрашивают его в палитру фиолетовых и золотых цветов. Глядя на лавандовые поля, он тихо говорит: — Ты могла бы... если бы не была влюблена в меня.

Он поворачивает голову и смотрит на меня. В его взгляде — вызов.

Когда я не отвечаю, он поворачивается ко мне, его острый взгляд не отрывается от меня. Потом он садится рядом со мной на диван, берет из моей руки стакан и ставит его на журнальный столик, а меня тянет к себе на колени.

Я не сопротивляюсь. Нет смысла отрицать, что я предпочитаю быть здесь, а не где-то еще, даже если он такой, какой он есть.