Книга Идеальные незнакомцы, страница 126 – Джей Ти Джессинжер

Медленно его лицо расплывается в улыбке. — А я думал, что ты феминистка.

— Какое отношение имеет то, что я феминистка, к тому, что ты не лентяй?

— Я думал, что феминизм — это про равенство.

— И?

— А что, если я хочу сидеть дома и присматривать за ребенком, пока ты работаешь?

Этот человек так хорошо умеет говорить, что я смотрю на него с открытым ртом. Серьезно, это мастерство уровня джедаев.

Он смеется и крепко сжимает меня. — Я собираюсь найти календарь, чтобы мы могли выяснить, когда прибывает Джеймс Младший. — Он разворачивается и направляется обратно в дом, оставляя меня кричать ему вслед: — А что, если ребенок будет девочкой, шовинист?

Когда он исчезает в открытой французской двери, я слышу его смех. — Тогда мы назовем ее Джейми.

Слабо смеясь, я сажусь в одно из мягких кованых кресел, окружающих квадратный деревянный стол, за которым мы любим ужинать по вечерам. Оливковые деревья оживают от птичьего пения. Солнце греет мне голову. Я играю пластиковым тестом на беременность, улыбаюсь, как сумасшедшая, и качаю головой над тем, как вселенная сговорилась, чтобы привести меня сюда, к этому моменту.

Затащить меня через канализацию и проверить на прочность, прежде чем наградить такими прекрасными подарками.

Когда Джеймс возвращается, держа в руках настенный календарь, я насмехаюсь.

— Что случилось с твоим супершпионским телефоном?

Он закатывает глаза. — Твоя бабушка была права. Разве ты не заметила? Я не пользовался этим телефоном уже несколько недель.

— Еще раз встанешь на сторону моей бабушки, и этот ребенок будет последним, которого ты сможешь сделать, мой друг.

Он бросает календарь на стол передо мной, целует меня в макушку, а затем направляется к овощным грядкам, буйно растущим вдоль стены с одной стороны внутреннего дворика. Я смотрю на его ягодицы — восьмое чудо света — когда он идет.

Когда я возвращаюсь к календарю, то замечаю, что его тема — осенние листья на Восточном побережье. — Красивые картинки, — кричу я Джеймсу, — Ты когда-нибудь видел, как меняются листья в Центральном парке в сентябре? Это волшебно.

Он говорит что-то, что я не могу разобрать из-за щебетания птиц, которое становится все громче. Без сомнения, они борются за последние дикие сливы в живой изгороди. В моих ушах тоже стоит далекое жужжание, механический шум, что-то далекое и немного раздражающее. Гадая, не пашет ли фермер одно из полей полбы неподалеку, я перелистываю календарь на страницу сентября.

Фотография месяца — яблоневый сад за пределами старинной деревни в Новой Англии. Деревья ярких оттенков красного, желтого и золотого. Под фотографией есть описание деревьев и места, где она была сделана, а также название группы, которая выступила спонсором календаря.

Психиатрический центр Рокленд в Оранжбурге, штат Нью-Йорк.

Дыхание выбивается из моих легких. Кожа по всему телу покрывается муравьями. Странный механический шум усиливается, пока я не слышу только его.

Я с ужасом шепчу: — Нет.

Когда я в панике поднимаю глаза, отчаянно ища Джеймса, он больше не наклоняется над грядками с овощами, собирая помидоры на ужин.

Он исчез.

Когда я оглядываюсь на деревянный стол, он тоже исчез. Как и стул, на котором я сидела, и дом, и внутренний дворик, и сад, и раскидистые поля лаванды, и вся красота и спокойствие Прованса. Все исчезло.