Книга Идеальные незнакомцы, страница 4 – Джей Ти Джессинжер

Очевидно, это чувствуют и все остальные, судя по тому, какую волну осознания вызывает его присутствие у посетителей ресторана. Головы поворачиваются в его сторону, словно их дергают за ниточки.

Но ошеломляющий незнакомец не замечает всего того внимания, которое он привлекает. Все эти брошенные украдкой взгляды, как мужские, так и женские.

Несомненно, он привык к этому. Он — первоклассный стейк, как сказала бы Келли.

Воистину, он сокрушительный.

Если бы вы знали меня, вы бы знали, что это не то слово, которое я использую легкомысленно.

И Боже, о Боже, какие невероятные глаза. Голубее, чем безоблачное небо над головой, окруженные густыми черными ресницами. Они мощные. Пронзительные. Проницательные. И еще какие-то другие сексуально побудительные слова, которые я сейчас не могу вспомнить, потому что ужасное осознание того, что меня поймали на том, что я пялюсь на него, затмило мой мозг.

Он смотрит в ответ.

— Я спрашивала, не была ли ты еще в кафе Blanc, — кричит Келли, так, будто у меня начались проблемы со слухом после того, как мы поздоровались, — Обязательно скажи Анри, что это я тебя послала, иначе он возьмет с тебя двойную плату - он проклятый мошенник!

Последнюю фразу она произносит с любовью. Ничто не приносит ей большей радости, чем крепкие дружеские отношения, которые она завязывает, когда кто-то неудачно пытается ее обмануть.

Во время ее первого визита в Париж, во время учебы в колледже, владелец кафе, считая ее несчастной американской туристкой, завысил цену на ее блюдо. Возникший спор стал чем-то вроде местной легенды. Когда я представилась хостес как подруга Келли, она спросила, хранит ли Келли до сих пор левое яичко Анри в банке на кухонном столе.

Я с серьезным лицом ответила, что она хранит его в холодильнике.

— Я, в общем, сейчас в кафе Blanc, — говорю я ей, не отводя взгляда от незнакомца.

— Круто! Это фантастически, правда?

Пронзительный взгляд незнакомца падает к моим губам. Мышца на его челюсти сгибается. Он увлажняет свои полные губы.

Боже... это была вспышка, или кто—то только что разжег огонь под моим стулом?

Что бы это ни было, это что—то новое. Годами мое тело не чувствовало ничего, кроме холодного озноба. Смущенная, я едва слышно проговорила: — Это... замечательно.

— Что? — воскликнула Келли, — Крошка, я тебя едва слышу! Говори громче!

— Я сказала, что это замечательно!

Официант без подбородка и с носом, похожим на клюв тукана, материализуется возле моего столика, нахмурившись на телефон в моей руке. Он говорит по-французски, резко жестикулируя на телефон.

Я не понимаю языка, но улавливаю его суть: Вы ведете себя грубо. Как это по-американски. Возможно, дальше вы захотите насрать на Эйфелеву башню?

Я хмурюсь на него, жалея, что здесь нет банки из-под яиц, потому что я бы добавила туда еще несколько. — Мне нужно идти, Кэлл. Я перезвоню тебе позже, хорошо?

Она все еще кричит на том конце провода, когда я кладу трубку.

Официант кладет счет на стол, а затем пристально смотрит на меня. Он хочет, чтобы я ушла, чтобы он мог отдать мой столик одной из милых пар, которые ждут в очереди у дверей.

Я уже собиралась уходить, но наглецы пробуждают во мне в крови упрямый сицилийский нрав. Я предлагаю ему улыбку, такую острую, что она могла бы разрезать сталь. — Еще один эспрессо, пожалуйста. И десертное меню.