Книга Драконья сталь. Том 2, страница 41 – Ная Геярова

— Не стоит. Ответьте на несколько вопросов ведьмы Шайры.

Кайар кивнул.

— Готов служить Империи.

— Господин Кайар, у вас есть дочь, — приглушенно спросила я, — по имени Сель?

Мужчина изменился в лице. Сначала побледнел, потом в глазах вспыхнула ненависть, а следом сжал кулаки.

— Есть... Чтобы ее нечисть забрала. Мать ее была ведьмой при верховной жрице в здешнем храме Темной Луны... И как меня угораздило связаться с ней... Приворожила, ведьма.

— Господин Кайар, — перебила я. — Это вы отправили Сель учиться в храм?

— Я? — он снова уставился на меня. — Не совсем... Она сделал все чтобы я ее туда отправил. Вы не представляете, сколько бед она принесла нашему поселку и нашей семье!

— Расскажите нам все, — попросила я.

Кайар тяжко вздохнул.

— С младенчества она темная была настолько, что я ее боялся. Иной раз как глянет — мороз по коже. Мать ее что-то там не сумела сделать, Тьму вызвала... да что-то пошло не так, и сгинула, когда девчонка еще малой была. И ее ко мне привели: мол, ты отец, воспитывай, грамоте учи. Ей тогда годика три было... Стоит за юбку жрицы держится, и на меня волчонком смотрит. Я как чувствовал — не нужно было ее брать...

Ну жалко ведь, все же кровь своя, хоть и с ведьмовской примесью. Забрал. Начал учить уму-разуму... Да куда там... С грамотой у нас проблем не было: девочка смышленая оказалась. К семи годам и писать научилась, и считать, хоть в школу не ходила. Да и какая школа? В соседнем селе есть приходская, я попробовал однажды — так ее в первый же день обратно привели и сказали, чтоб девчонка больше там не появлялась. На уроке детям о тьме рассказывала и том, что она есть благость, а всех, кто с нею не был согласен, проклинала.

Я продолжил ее обучение дома. Пытался привить ей семейные ценности и приличия... Да что ей до приличий. Дома она помогать не хотела, как и вообще сидеть. С женой и моими двумя дочерями ей было неинтересно. Днем спала, вставала чтобы поесть да какие-то мутные заклинания испытывать. Откуда она только все это знала — непонятно. Как вечер — так то в лес сбежит, то по селу бродит, соседей пугает. Иногда я грешным делом думал: может, пропадет совсем. Уйдет — да не вернется... Знаю, нельзя так думать, вот только злой она была... Слово лишнее не скажи, не глянь на нее — тут же то живот сведет, то нарывы вылезут... Старшие дочки сторониться ее начали, жена грозилась уйти к матери.

Я пошел к жрице, а та только рукой махнула: «Не время еще. Но ты ко мне ее приведи, я объясню, чтобы своих не трогала. Все же родная семья... Вы к ней с любовью да заботой — оттает девочка. А брать ее на полноценное обучение еще рано, мала она. Обещаю, я поговорю с Сель, она больше никого не тронет...».

Я привел... Жрица там с ней какие-то разговоры вела. Да куда там... Даже она оказалась не указ Сель. Вернулись домой, она еще злее стала. А на следующий день вся скотина у соседей передохла. И у нас все припасы сгнили за ночь — и прямо перед зимой. А Сель только смотрела и смеялась... «Ну и чего ты добился, отец? Я-то могу и уйти, а что ты дальше будешь делать, коли мое проклятие начнет всех косить?»

Я у нее прощения на коленях просил, вымаливал... Взрослый мужик перед девчонкой...

Он тяжело вдохнул.

— Она обещала, что своих не тронет... И на соседях проклятия стала отрабатывать. Люди начали нас сторониться. В двенадцать лет она прокляла родную сестру за то, что та ей платье свое не дала. С тех пор девчонка осталась косой и слепой на один глаз. Тогда я снова обратился в Храм Луны. Жрица вздохнула: мол, рано ей еще, мелкая она... А я снова на колени встал за семью свою, за соседей клялся, что будем вечно дары приносить и не десятину, а вдвое отдавать на развитие храма.