Книга Ненужная жена. Хозяйка лавки сладостей, страница 44 – Алиса Князева, Ника Смелая

Я далеко не дурочка и прекрасно понимаю, что дрова в том виде, в котором они мне нужны, в лесу сами не родятся, и никто мне их там из брёвен не наколет. Поэтому ищу хворост потолще и посуше и, когда его набирается приличная вязанка, взваливаю её на спину.

Осматриваюсь и понимаю, что всё-таки ушла довольно далеко от края и надо бы пошевеливаться, если хочу вернуться домой до того, как на лес опустится тьма-тьмущая. Осветительных фонарей тут не предусмотрено, земля, устланная перегнившей прошлогодней листвой, тёмная. Не разобрать куда можно безопасно ступить, а куда нет.

Только заношу ногу чтобы, наконец, зашагать по направлению к лавке, как моя ноша перевешивает и начинает тянуть меня назад.

Кажется, вопль, слышно на весь лес. Не знаю, чудо это или нет, но заваливаюсь я аккурат на вязанку и лежу теперь будто черепаха, которую перевернуло на спину, размахивая руками и ногами, ведь встать, будучи привязанной к целой куче хвороста мне не удаётся.

— Вот же идиотка, — шлёпаю себя ладонью по лбу. — Надо же просто ослабить верёвку и…

И тут прямо возле моего уха слышится утробное рычание, а щёку обдаёт горячим влажным дыханием.

Что я там говорила о том, что не могла подняться? Забудьте!

Руки сами выскакивают из удерживающей меня верёвки, подпрыгиваю и что есть духу бросаюсь бежать прочь. Куда? Неважно. Лишь бы подальше от чудища, которое пришло меня сожрать.

— Ма-а-а-а-ма! — воплю во всё горло, несясь по кочкам и лихо перепрыгивая через бурелом.

И создаётся ощущение, что за мной никто не бежит, потому что, если бы чудовище таких размеров увязалось следом, я бы это точно слышала. Но кроме эха моих воплей не слышно ничего. Даже пения птиц. Да, ветки трещат, но и те только под моими ногами.

Запыхавшись, наконец останавливаюсь, оперевшись рукой на крепкий ствол дерева. Дышу так, будто лёгкие того и гляди разорвёт. Кислорода не хватает. Паника затуманила мозг.

— Набегалась? — слышу очень знакомый голос совсем рядом, перестаю оглядываться и смотрю прямо перед собой. — Надо же, как разгорячилась. Зарумянилась вся. Даже в темноте видно, как щёки алеют. Что-то в постели ты до такой степени не старалась, жёнушка.

— Ардэн? — понимаю, что всё это время опиралась не на ствол дерева, а на крепкую грудь супруга Айрис.

Откуда он тут взялся?

— Т-т-там чудище! Огромное! Чуть меня не сожрало! — в запале начинаю объяснять я. — Я от него… убегала, а тут ты… и вот…

Только теперь замечаю, что глаза у мужа какие-то необычные, и охаю, понимая, что зрачки у него не круглые как у нормального человека, продольные вертикальные, как у…

— Ящер, — шепчу еле слышно на выдохе.

— Верно. Чудище. Огромное и очень голодное, — Ардэн усмехается, облизывая губы. Его голос стал глубже, грубее, в нём появились рычащие нотки. — Идём к лавке. Иначе сожрал бы тебя прямо здесь, но я же не зверь. По крайней мере, наполовину.

Он склоняется ко мне, шумно втягивая воздух носом. Так это был он? Становится страшно. Каждый раз, когда этот мужчина — или то, что скрывается под его обликом — так близко, меня бросает в дрожь.

— Не стой столбом, — его голос звучит как приказ, властно и твёрдо. — Наказать бы тебя за то, что потащилась ночью в лес одна, но сейчас есть дело поважнее.

Тон, которым он это говорит, не оставляет сомнений: у нас действительно срочная задача. Общая. И мне лучше подчиниться, иначе быть беде.