Книга Дар, страница 50 – Даниэла Стил

Одна мысль об этом заставила ее похолодеть.

Когда они вернулись домой, Мэрибет выглядела какой-то подавленной и притихшей, и Томми знал, что она из-за чего-то переживает.

«Может быть, не надо было возить ее на могилу Энни, — подумал он. — Наверное, на этой стадии беременности такая поездка могла только выбить ее из колеи».

— Как ты себя чувствуешь? Может быть, хочешь полежать?

— Да нет, со мной все в порядке, — ответила Мэрибет, борясь с подступающими слезами.

Родители Томми еще не вернулись — они с Мэрибет пришли раньше.

И вдруг Мэрибет сказала нечто, поразившее его:

— Как ты думаешь, твои родители не рассердятся, если я позвоню домой? Я просто подумала… что, может быть, в праздники… знаешь, я просто хочу поздравить своих близких с Днем Благодарения.

— Конечно, звони, пожалуйста.

Томми был уверен, что родители ничего не скажут. А если что, он сам заплатит за звонок.

Мэрибет сказала свой домашний номер телефонистке и стала ждать, а Томми вышел из комнаты.

К телефону подошла мама. Мэрибет показалось, что она тяжело дышит от того, что торопилась к аппарату. Она говорила громко, пытаясь перекричать шум вокруг нее.

На День Благодарения в их дом всегда приходили ее тетушки со своими мужьями и маленькими детьми. Дети визжали и смеялись, и мама не сразу поняла, кто звонит.

— Кто это… эй, прекратите! Я ничего не слышу! Кто это?

— Это я, мама, — чуть погромче сказала Мэрибет. — Это я, Мэрибет. Я хотела поздравить тебя с Днем Благодарения.

— О Господи! — сказала мама, внезапно разрыдавшись. — Отец меня убьет.

— Я просто хотела узнать, как вы там.

Мэрибет ужасно захотелось прижаться к маме и обнять ее. До этого момента она не осознавала, как сильно ей не хватает материнской ласки. — Я очень по тебе соскучилась, мама.

Слезы подступили к ее глазам, а Маргарет Робертсон ничего не могла сказать и только всхлипывала.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, понизив голос и надеясь, что больше никто ее не услышит. — Ты еще не…

— Нет, но уже скоро. В этом месяце.

Мэрибет не успела договорить, как на другом конце линии послышались какие-то невнятные звуки, шум возни, спор, и в трубке раздался резкий и сердитый голос.

— Кто говорит? — рявкнул он, хотя по испуганному и растерянному виду жены прекрасно понял, кто звонит.

— Здравствуй, папа. Я просто хотела поздравить тебя с Днем Благодарения.

Руки Мэрибет дрожали, но она изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал спокойно.

— Все уже позади? Ты знаешь, что я имею в виду, — безжалостно и грубо спросил отец, заставив Мэрибет сжать зубы, чтобы не расплакаться.

— Нет еще… просто я… я хотела…

— Я же запретил тебе звонить сюда, пока все не кончится. Возвращайся домой после того, как решишь все свои проблемы и избавишься от него. А до тех пор не звони. Поняла?

— Я поняла, я… папа, пожалуйста…

Мэрибет слышала, как плачет ее мама и как что-то кричит Ноэль, чей-то голос уговаривал отца смягчиться, но отец был непреклонен — он бросил трубку, и плачущая Мэрибет так и осталась стоять с трубкой в руках.

Телефонистка спросила ее, закончен ли разговор.

Мэрибет даже не могла ей ответить, рыдания душили ее. Она просто положила трубку и тяжело опустилась на стул, всхлипывая и размазывая слезы по лицу.

Томми, вернувшись в комнату и увидев ее в таком состоянии, пришел в ужас:

— Что случилось?

— Он не дал мне… поговорить с мамой, — с трудом выговорила Мэрибет, — и запретил мне звонить до того, как я избавлюсь от ребенка. Он… Я…

Она даже не могла сказать ему, что чувствует, но это было и так понятно.

Когда через полчаса домой вернулись родители Томми, Мэрибет все еще была очень расстроена. Томми заботливо уложил ее, опасаясь, что ей станет плохо из-за этого тяжелого разговора.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Лиз.

— Мэрибет позвонила родителям, чтобы поздравить их с праздником, а ее отец стал кричать на нее. Кажется, она сначала говорила с мамой, потом отец отобрал у нее трубку и сказал Мэрибет, чтобы она не звонила и не возвращалась домой, пока не пристроит ребенка. Это ужасно, мама. Как же она туда вернется?

— Не знаю, — с тревогой ответила Лиз. — Нормальные родители так себя не ведут. По-моему, Мэрибет очень привязана к своей матери… с другой стороны, если ей нужно будет потерпеть только до июня…

Лиз, впрочем, прекрасно представляла себе, как тяжело будет Мэрибет, когда она вернется домой.

Она тихонько вошла в комнату Энни и села на постель рядом со все еще плачущей Мэрибет.

— Ты не должна так расстраиваться, детка, — успокаивающим тоном сказала она, беря Мэрибет за руку и мягко перебирая ее пальцы — так она всегда утешала Энни. — Это вредно и тебе, и ребенку.

— Почему он такой нетерпимый человек?

Почему он не дал мне просто поговорить с мамой или с Ноэль?

С кем ей совершенно не хотелось разговаривать, так это с Райаном — он мало чем отличался от отца, был таким же ограниченным и черствым.

— Он думает, что защищает твою сестру от подобных ошибок. Он просто ничего не понимает. Может быть, его смущает то, что произошло.

— Меня тоже смущает. Но ведь на мои чувства к родителям это не повлияло, — обиженно возразила Мэрибет.

— Я не уверена, что он это понимает. Тебе очень повезло — у тебя развитый ум и большое сердце. У тебя есть будущее, Мэрибет. А у твоего отца — нет.

— Какое у меня может быть будущее, миссис Уиттейкер? В моем городе все будут пальцами на меня показывать, когда я вернусь туда. Я уверена, что они все уже знают. Несмотря на то что я уехала, как-нибудь эта тайна да просочится. Сами подумайте, что меня ждет.

Ребята будут думать, что я легкомысленна и доступна, девочки — что я дешевка. Папа никогда не разрешит мне учиться в колледже после окончания школы. Он заставит меня работать у себя в мастерской или оставаться дома и помогать маме, и я похороню себя так же, как она.

— Тебе не придется этого делать, — ласково сказала Лиз. — Совсем не обязательно повторять ее путь. Ты же знаешь себе цену. Ты знаешь, что на самом деле не легкомысленная и не дешевка. Ты окончишь школу и сама решишь, что тебе делать дальше… и ты всего добьешься, я верю в тебя.

— Но отец запретит мне разговаривать с ними. И я больше никогда не смогу говорить с мамой и сестрой.