Книга Прирученная воинами, страница 37 – Грейс Гудвин

Боже, эти ошейники прекрасны. Я знала, просто знала, как сильно мои партнеры хотят меня. Это была не игра. Это все было на самом деле.

Ухмылка Григга была дерзкой и самодовольной, и я рассматривала лицо этого мужчины, которого только что встретила и которому собиралась отдаться.

– Тебе нравится, когда я смотрю, Аманда?

Что? Да я ни за что! Я ни за что не признаюсь в этом.

– Нет.

– Твоя киска намокает от этого?

– Нет.

Какого черта он от меня хочет? Я уже голая, на спине, в их власти. А теперь он хочет, чтобы я сказала, что хочу его. Что хочу, чтобы он наблюдал за мной, как какая-то извращенка? Нет, ни за что. Я знала, что Рав стоит на коленях у моих ног, ожидая разрешения, и от этого ожидания нам обоим чертовски тяжело дышать.

Григг прищурился.

– Ты хочешь, чтобы мы остановились?

Черт. Нет. Я не хочу. Я хочу их, что бы они ни планировали со мной сделать. Я никогда не собиралась иметь двух партнеров, позволять им полностью контролировать меня. Меня тревожило, что я так сильно этого хотела теперь. Но я зашла слишком далеко, чтобы остановиться. Я была здесь, в космосе. И эти мужчины были моими. Черт, они были моими.

– Я чувствую ложь через ошейник, Аманда. Твой разум может попытаться отказаться, но твое тело никогда не солжет мне или Раву. Ты уже солгала однажды. Ты не должна делать это снова. Я спрашиваю еще раз: ты хочешь, чтобы мы остановились?

Я чувствовала их власть, их желание, их силу, их возбуждение через ошейник, а это означало, что они точно так же чувствовали мои. Я не могла спрятаться. Я могла обнажить свое тело, но ошейник обнажал мою душу. Я облизнула губы и призналась в том, чего больше не могла отрицать:

– Нет. Не останавливайтесь.

Удовлетворенный, Григг по-прежнему смотрел мне в глаза, когда отдавал следующий приказ Раву:

– Раздвинь ее ноги и скажи мне, намокла ли она.

Аманда

Твердые руки Рава легли на мои согнутые колени и широко развели ноги в стороны, почти прижимая оба бедра к постели. Я была гибкой и внезапно очень обрадовалась строгим тренировкам, которые так и не помогли похудеть, но поддерживали гибкость и готовность к…

– О Боже.

Язык Рава глубоко проник в мою влажную киску, и я выгнулась так, что приподнялась с кровати. Черт возьми, ни один мужчина не должен иметь такой толстый, такой длинный язык. Я подняла голову, чтобы посмотреть на него.

– Смотри на меня, – от приказа Григга я невольно сжалась вокруг языка Рава, и оба партнера застонали, когда их затопило моим возбуждением, переданным через ошейники. Язык Рава гладил меня изнутри и снаружи, дразнил клитор, а затем продолжал трахать. Поверхность языка была более шероховатой и грубой, чем у людей, и Рав действовал им умело.

Он остановился и обратился к Григгу:

– Она такая мокрая, что ее соки покрывают мой язык, как вино.

При этих словах Григг приподнял одну бровь.

– Попробуй ее снова, Рав. Лижи, пока у нее не задрожат ноги, а киска не разбухнет так, что твой язык будет входить с трудом.

Рав снова принялся за дело, и я задрожала, кусая губу, чтобы не вырвались стоны удовольствия. Опустив голову, я снова посмотрела на Григга, который наблюдал за тем, как я извивалась, и от зрительного контакта я еще сильнее теряла голову. Меня не должен сводить с ума его голодный взгляд. Я не должна сгорать от одной только мысли, что он наблюдает за тем, как Рав трахает меня языком, но я ничего не могла с собой поделать. Я знала, что если это продолжится, я буду умолять его взять меня. Прикоснуться ко мне. Я чувствовала себя извращенкой, очень плохой, дрянной девчонкой.