Книга Соблазнение киборга, страница 41 – Грейс Гудвин

„Что?“ − Рэйчел хрипло выкрикнула, когда Киль запротестовал.

„Нет. Она останется“.

Я уже медленно мотала головой, снова и снова. Нет. Нет. Нет. Я не могла остаться. Я задержалась на Максиме взглядом, он, по-видимому, был единственным здравомыслящим человеком в этой комнате на данный момент: „Я не могу остаться“.

Рэйчел скрестила руки на груди: „Ты не можешь отпустить ее домой, Максим. Только бог знает, что она наплетет прессе. Мы никогда больше не получим пар, если она расскажет то, что ей нужно“.

„Я этого не сделаю“.

Мой протест прошел мимо ушей, когда Киль наполнил комнату своим злобным голосом: „Она должна остаться на Колонии“.

Глаза Максима сузились, пока он обдумывал слова Киля, но я все равно неустанно двигала головой из стороны в сторону: „Мне нужно вернуться назад на Землю. Я не останусь“. Я оглянулась назад и увидела неприкрытую ярость и боль в глазах Киля. Этот вид практически сломал меня, но у меня был Уайт. Не важно каким чудесным, замечательным и сексуальным был Киль, неважно насколько горячи его поцелуи, неважны умопомрачительные оргазмы, до которых он меня доводил… Мне придется вернуться к сыну: „Я не могу остаться здесь“.

Заговорил Максим: „Она не часть Межгалактической Программы Невест. Она не принадлежит к Коалиции. Она не заражена. Если она не желает оставаться, мы должны отправить ее домой. Протокол Коалиции требует ее безопасного возвращения на ее родную планету“. Слова Максима прозвучали словно погребальный звон в комнате и он откашлялся, явно нерадостный: „На этот раз при помощи транспортировки. Я ясно выразился?“

Рэйчел поднесла руку к горлу, будто что-то ее огорчило и ее кожа побледнела, будто она готова была упасть в обморок.

Но Максим говорил со мной, поэтому я кивнула, благодарная тому, что меня не будут держать как заключенную на этой чужой планете: „Да, сэр. Спасибо“.

„Мы дадим тебе то, для чего ты проделала такой долгий путь. Так ты сможешь увидеть правду. Услышать ее. Ты вернешься в транспортировочную станцию Майами, где, я уверен, Надзиратель Эгара захочет перемолвиться с тобой парой словечек“.

„Окей“. Неважно. Я здесь не пленник. И не буду, как только вернусь домой. Надзиратель будет не в состоянии помешать мне добраться до сына.

Теперь моя очередь прочистить горло, борясь со слезами от мысли, что я оставляю Киля: „Когда я могу вернуться домой?“

Максим изучал меня пару секунд, пока я не обращала внимания ни на кого и ни на что в комнате: „Как много времени тебе понадобиться, чтобы собрать информацию для своего репортажа?“

Я понятия не имела, но не много: „День. Может два“.

„Один день. Ты покинешь нас в это же время завтра. Если ты не собираешься оставаться, я хочу, чтобы ты исчезла как можно скорее“, − его взгляд метнулся на Киля, который ходил туда-сюда позади меня.

„Один день“, − повторила я. Этого должно быть достаточно. К завтрашнему полудню я вернусь в главное здание штаба, в транспортную комнату, а потом домой к Уайту.

И я хотела убедиться, что у меня с собой будет одна из тех голубых лечащих палочек, когда я уеду.

Руку я сжала в кулак, хороня боль от того, что покидаю Киля. Он был так зол на такую вероятность. Нет, не вероятность. Реальность. К черту тех людей, которые отправили меня сюда. К черту докторов Уайта с их дорогостоящими операциями. Я видела, что синяя палочка заживляет не хуже, чем пластины роста в переломанных ногах Уайта. Несомненно одна из тех палочек способна вылечить его, заставить его бегать и снова играть. Вернуть его заводной смех. Зайдя так далеко, зная, что такая технология существует и оставить это так? Такого не будет. Я найду одну и стащу ее.