Книга Ее зверь-киборг, страница 34 – Грейс Гудвин

Когда Реззер ничего не сказал, я развернулась. Он стоял, прислонившись к стене, прямо за закрытой дверью. Его зверь ушёл, и сейчас он был своего нормального размера, все ещё огромным, мускулистым и совершенно, чёрт возьми, сбивающим с толку. Одежда, которая трещала по швам на его звере, сейчас снова едва прилегала к его торсу. Он выглядел взъерошено и сексуально, хорошо потрахавшимся. Довольным собой. Что было абсолютно нечестно, когда я сомневалась во всём, чувствуя себя как идиотка, безнадёжный романтик, с акцентом на безнадёжный.

Царапины портили его правую щёку, красные на фоне тёмной щетины. Его зелёные глаза внимательно следили за мной, его руки сложены на широкой груди. Он был прекрасен.

Я вздохнула, потому что хотя я и была расстроена и мне было больно, я всё ещё его хотела. Моя киска болела из-за размера его члена и его семя всё ещё вытекало из меня. Он был довольно мужественным и я почувствовала притяжение его животного магнетизма. Ночная бабочка, встретившая пламя. Он сожжёт меня дотла.

Меня даже не волновало ощущение от синяков вдоль всей спины, оставшихся от того, что я стучалась о твёрдую стену в транспортной комнате, или тех, которые, я знала, окажутся на моей заднице от его ладоней.

– Ты был бойцом? На войне? – спросила я, пробегая пальцами по крышке маленького столика.

– Я Атланский Военачальник. Я сражался семь лет, прежде чем Улей схватил меня. Убил тысячи из них.

Он звучал так, будто, как ни странно, гордился этим фактом, и моё сердце сжалось.

– Тебе нравилось сражаться, не так ли? – спросила я, но уже знала ответ.

– Да. Мы рождены, чтобы сражаться, Кэролайн. Но я устал. Мы все устали. Эта война длилась веками. Началась задолго до того, как я родился.

– Так почему ты здесь? Почему я здесь? Ты больше не можешь сражаться, потому что твой зверь пропал?

Мы стояли лицом друг к другу по противоположным сторонам комнаты, напряжение, влечение так густо наполняло воздух, что ощущалось как тянучка.

– Я сражался. Меня схватили и пытали. Но я оказался одним из тех, кому повезло. Я выжил. Всё, с чем они меня оставили, это вот это.

Он указал на серебряную плоть на его левой стороне.

– Другим досталась более тяжёлая участь, их поглотил разум Улья. Они потерялись навсегда. Но тем, что здесь, на Колонии, удалось убежать, оставшись с неповреждённым мозгом.

– У всех на Колонии есть имплантаты Улья?

Эта мысль тревожила, но я не могла сообразить почему. Мой мозг пытался усвоить то, о чём он мне говорил. Какую маленькую часть Надзиратель Эгара рассказала мне.

– Да. Мы все заражены.

– Заражены? – что это вообще было за слово? – Я не понимаю. Отравлены? Ядом? Вы все больны? У вас какая-то неизвестная болезнь? О чём ты говоришь?

Он вздохнул, в его глазах читалось поражение, то, которое я опознала ранее, в транспортной комнате, когда он пытался мне рассказать, что он не достоин. Мне это не понравилось.

– Мы все здесь, потому что в нас, в наши тела, внедрены технологии Улья, которые удалить не удаётся. Мы считаемся угрозой для наших людей, для наших планет. Поэтому нас сослали сюда прожить остаток нашей жизни тут, на Колонии, с остальными, которые несут проклятье своего времени с Ульем в их плоти.

– Почему здесь? Я не понимаю, почему вы не можете отправиться домой.

Это позор. Вот что это было. Герои войны. Солдаты, которые сражались и умирали и страдали. И теперь они были изгнаны навсегда с их родных планет из-за серебряного глаза, как у Ристона, или серебряной кожи, как у Реззера?