Книга Попал! В хорошие руки. Лазейка-портал, страница 28 – Мартиша Риш

Чайник бухнулся на плиту рядом со сковородой. Я сам не понял, когда взял в руки ступку и принялся перетирать травы, чтобы заварить из них чай. Ведьма то и дело поглядывает на дверь дома, из кухни ее отлично видно, прислушивается, будто бы тоже ждет моего папу. Или только делает вид, чтобы обмануть меня?

— Хлеба в доме нет? — внезапно спросила она, и я вздрогнул.

— Он закончился, остатки пустили на сухари.

— Ну, значит, пожарю лепешку.

Мука, вода, чуточка поварского порошка — на сковороде золотится лепешка. В чайнике закипела вода. Я безотрывно слежу за руками своей мачехи, боюсь внезапного нападения, боюсь спросить об отце.

Внезапно у входной двери раздались громкие голоса мужчин, тяжелая поступь, кто-то скребанул ключом о замок. Или отмычкой? Дурак! Мачеха просто ждала сообщников, вот они и пришли. По мою душу пришли!

— Не бойся. И часто так с ним?

— С кем? — я сглотнул, по спине разбежались мурашки. Ведьма взяла в свою тонкую руку кухонный молоток, играючи примерилась к нему, подкинула на ладони.

— С ним. Я же знала, что подвох есть. Ну ничего, я его быстро отучу ребенка пугать. Прости, Анджел, накрой пока на стол, ладно?

— Как пожелаете.

Я бросился к шкафу, зачем-то вынул тарелки. Ведь и так ясно, что никакого ужина не будет. Меня убьют, вынесут вон, и дело с концами. Даже искать никто не станет.

* * *

Светлана Ивановна

Как только не стыдно было этому Оскару напиваться в такой день. Ладно я, но о ребенке-то можно было подумать? Бедный парень, теперь ясно, почему он так заикался весь вечер и чуть не дрожал. А я уж напридумывала себе черт-те что.

В доме ни крошки готовой еды, хлеба и того нет. Парень растет, сейчас самый возраст, когда мальчишки едят просто немеряно. Тощий, весь бледный, измученный. Все, что и осталось от этого парня — только глаза. И мне так жалко его, просто до слез, как своего. Вот вечно я за всех так переживаю.

Только Оскару нет никакого дела до сына — удрал в паб, напился и вот теперь ползет домой с дружками. Нет, лучше никакого не иметь мужа, чем забулдыгу. Толку-то от него? Ни себе пользы, ни сыну. А мальчик славный и ничего, что вампир. Обычную пищу он ест, вон как слюнки текли, меня не тронул, с остальным справимся.

А Оскар? Неужели, он думал, я молчать стану? Ну уж нет. Не на такую напали. Сейчас я тебе, дорогой муж, устрою скандал такой, что навсегда забудешь, как сына доводить. Клыкастая тварь, это же надо быть таким… Упырем!

Я прошла к выходу, провернула ключ в замке, резко дёрнула за ручку. Стоит, ухом и то не ведет, бледный, как привидение, только щеки горят, глазищами своими сверкает. Позади дружки, пьяные вусмерть. Один ножом играет, второй в руках дубину держит, опирается на нее.

— Где мой сын? — зло спросил муженек.

— Мальчики, я в Питере выросла. Конец вашему веселью.

— Что она говорит? — буркнул один из дружков и прокрутил в руке ножик.

Больше нечего крутить будет и нечем. Какая досада! Право слово, я совершенно случайно ударила по руке молотком. Мужчина набрал в грудь воздух, вытаращил глаза. Удара от меня он не ожидал точно.

— Ой! Вам не больно? — громко спросила я и тотчас перешла на злой шёпот, чтоб только Анджел ничего не услышал и не испугался еще больше, — Ничего, сейчас я все исправлю и больно будет обязательно. А ну, пошли вон отсюда!