Книга Мне его подарили! Дом-портал, страница 10 – Мартиша Риш

— Пусть эта ночь будет спокойной, — прошептал эльф и как будто сразу заснул.

Я подобрал ноги к животу. Каменные плиты двора врезались в тело, очень быстро стало холодно, да и руки начали затекать. Ждать больше нельзя, нужно попытаться освободиться.

Подтянулся немного, приблизился лицом к колесу. Неудобно совсем, но, если все выйдет, утром я уже буду у ратуши. Найду хоть какую почтовую птицу, отправлю ее и всё.

Я коснулся зубами веревки — колючая, грязная, песок на зубах скрипит — попытался пошевелить рукой, растянуть узел. Еще раз поддел веревку зубами. Ну же!

— Не смей, — эльф позади пошевелился.

— Спи дальше, у меня другие планы на этот вечер.

Следующие три часа я честно провела за отчетом. Буквы пытались складываться в слова, правда, смысл предложений оставался очень туманным. Практически таким же туманным, как обещания начальства повысить зарплату. Ничего, для отчета это даже полезно. Меньше поймут — меньше возникнет придирок. А то, что я сама не понимаю, так это не беда. Чего стоит: «Смутный когнитивный диссонанс вызывает окно Овертона, открываемое данным кейсом». Супер! Целых три понятия придется искать Энтони в словаре. И это только в одной-единственной фразе.

Переписывать отчет на общечеловеческий понятный язык начальник меня точно не заставит, он предпочитает казаться умным. Вот и чудесно. Нет, я могла бы написать вместо этой фразы: «Опыт откровенно странный и вызывает недоумение». Но зачем облегчать человеку жизнь. Тем более после того, как Энтони наглым образом настоял, чтобы я не появлялась в фирме, пока проверяющий из Англии не уедет. Боится испортить репутацию филиала, видите ли. Вот сам и заслужил. Еще парочка таких фраз и дело сделано!

Я отпила глоток черного, в тон моей маленькой мести, кофе из кружки, оторвала кусочек кружевного блина и в который раз зашла в спальню. Чудесный дом так и стоял на комоде, сверкая хрустальными окнами. За ночь я успела разглядеть его уже со всех сторон. Запомнила, что на первом этаже у всех окон красивый переплёт. Зато на втором они должны открываться не нараспашку, а как будто вовнутрь, складываясь гармошкой на петлях. И еще перед камином есть медный совочек, метелка и высокий горшок с орнаментом вдоль горлышка. Кажется, такой горшок называется зольник. Вот бы потрогать его, смести с узорчатой плитки высыпавшуюся золу. Или взвесить в руках полешки, сложенные горкой у очага, выглядят они тяжеленькими. А еще просто до невозможности хочется открыть дверцы буфета, узнать, что стоит за стеклом. Там ведь хранится не только посуда. Из ящичка наружу торчит кусочек пергамента, будто прежняя владелица дома второпях собиралась и задвинула ящик неаккуратно. Дом выглядит живым, совсем не таким, как миниатюра или картинка из журнала. Ведь только живые люди раскладывают на столе в гостиной все, что нужно для шитья: нитки, намотанные на катушку, кусочки ткани. Будто хозяйка ушла, но вот-вот может вернуться обратно. А через окно второго этажа можно увидеть, что крохотный шкаф для одежды распахнут, и в нем висит точно такое же платье, как то, что подарила мне Аделаида.

И мне все больше кажется, что в дом я входила, что все это мне не привиделось. Я и вправду стояла в том холле, вытаращившись на кукольный камин. Он же не настоящий? Или все же? Но как такое возможно?! Попасть бы снова туда, но страшно не вернуться обратно. Как Денис останется без меня? И свекровь, какой бы поганкой она ни была, но мы с ней сжились за все эти годы, ссоримся, но помогаем друг другу. Одной мне было не справиться тогда, а ей теперь нужна моя помощь деньгами. Не великая плата за то, что она делает для моего сына. Да и плата ли? Он же и ее внук тоже.