Книга Мне его подарили! Дом-портал 2, страница 32 – Мартиша Риш

— Я хочу откушать. И чтобы мне спели. И свечи на столе. Так можно? У вас есть другой зал?

— Все, что угодно. Мое заведение в полном вашем распоряжении, эльтем Галицкая. Приглашаю в особенный зал.

Мужчина начертил рукой в воздухе портал, надо же, как это, оказывается, просто. Мне бы так научиться разрывать ткань пространства. Оп, и ты уже в другом зале, не нужно никуда идти, протискиваться мимо чужих столиков. Кажется, мы очутились на втором этаже ресторана, точней, на балконе, который навис над основным залом.

За окном виден ночной город, совсем не похожий на наши. Огней почти нет, только дворец ярко подсвечен. Столик здесь один, его прикрывает розовая скатерть. Серебряные подсвечники окружены горой фруктов с воткнутыми между ними цветами. Небольшая сцена пуста, она вся задрапирована черной тканью.

— Присаживайтесь, эльтем, надеюсь музыка вас не разочарует. Очень талантливые ребята. Я всех их выкупил буквально в последний момент. Совсем недавно, и ещё никто в столице не успел насладиться. Вы — первая.

— Я тоже на это очень надеюсь. Сегодня меня уже расстроили все, кто только мог. Хочется теперь немного порадоваться.

Я устроилась в кресле. Хозяин ресторана остался стоять. Смотрит на меня, отчаянно улыбается, будто надеется угадать, чем закончится сегодняшний вечер для меня и для него.

— Садитесь, в ногах правды нет.

— Это большая честь для меня, внукам стану рассказывать, кого имел счастье принимать здесь.

И тут в зал проникла мелодия флейты, таинственная, загадочная, словно она пытается вползти в душу, занять в ней свое место. Я подняла взгляд на сцену. В самом уголке возник человек. Просторные шаровары, на узкие плечи накинута черная рубашка, поверх головы тоже намотана ткань. Он почти сливается со сценой, видна только флейта. А музыка все течет, трогает неизвестные струны души, буквально касается тела, заставляя мурашки расползтись по спине, рукам.

Следом на сцену вошел человек с чем-то вроде гитары, струны манят сильнее, зовут. Чужие руки наполняют бокалы, сервируют стол. Я их и не замечаю, мелодия уводит мысли дальше. Наконец на сцену вбежал человек с барабаном, ворвался в музыку и в пространство. Мелодия совсем немного нарастила темп, но он стал решительным, будто вот-вот должно что-то случиться. Что-то значимое, особенное, важное.

Чуть распахнулась штора. Музыканты будто исчезли в этот момент, совсем слились со сценой, на которую вышел танцор. Гибкое тело, просто невероятное, оно играет, манит, зазывает наслаждаться танцем. Струящаяся белая, чудится, что совершенно прозрачная ткань шаровар, перехвачена широкой полосой черного пояса, он свешивается вниз, образует красивые складки, скрывает самое любопытное, позвякивает пришитыми к нему украшениями. Торс оголен, на руках танцора сверкают золотом браслеты, тонкий золотой ошейник, будто особое украшение, обхватил горло. Монисто свесилось вниз множеством монет, золотой обод, чуть звенящий при каждом движении. Лицо танцора скрыто под маской, видны лишь глаза, чёрные, как сама ночь, блестящие. Впрочем, и волосы тоже прикрыты чем-то вроде тюрбана или платка, его хвосты перекинуты за спину, вниз. Парень танцует, то опускается, то поднимается вверх, словно ядовитая кобра. Каждое движение его тела великолепно, ткань шаровар очерчивает изгибы тела, делая их особенно соблазнительными. Нога взлетела, показалось, что вот-вот я смогу увидеть что-то запретное, но нет. Танец продолжился, парень повернулся боком ко мне, прогнулся в пояснице, зазвенел украшениями на шее, будто все его тело живет своей жизнью, каждая его часть не соединена с другими.