Книга Хозяйка волшебного дома. Книга 2, страница 95 – Мартиша Риш

— Слюни — это слезы рта по непроглоченной пище. Моя пасть оплакивает содержимое кладовых, — обслюнявила меня нахальная морда. Ещё и язык свесил «набекрень». Интересно, как у него получается делать настолько несчастный вид? Знаю же, что зверь сыт, а ноги все равно направляются к холодильнику.

— Имей совесть!

— На меня этого яда, увы, не хватило. Ни капельки не вложили. Так и сказали, закончилась. Всю израсходовали.

— Кто сказал? — конь все-таки пытается войти в дом. Вон, опять над порогом копыто занёс. Если бы ещё Ильсидора тут не планировала. Пугает животное шелестом своих щетинок.

— Кто сказал, что на тебя совести не хватило?

— Это не важно, — толкнул чупокабр меня носом в ладонь, — Кусочек буженины, и я загоню лошадь в дом. Маленький, с ноготок Великана.

— И как ты это сделаешь, интересно?

— Как преданный охотничий пёс! — Несчастье попытался изобразить красивую позу гончей, даже переднюю лапу поднял. Не помогло, пузо всё-таки перевесило. Животные, и вправду, очень похожи на своих хозяев. Я после Нового года выгляжу перед зеркалом в позе модели почти так же, правда, не падаю пузом вниз, — Я подкрадусь к лошадиным ногам и сделаю «кусь»! — чупокабр все ещё надеется произвести на меня впечатление удачливого охотника. Разъелся он невероятно на синих курях.

— Действуй! — отдала я приказ генеральским голосом, — Интересно, а как ты призрака покусаешь?

— Точно так же, как бесполезный его толкает.

Трава смялась под тушкой зверя, поникли цветы. Гора черного меха, украшенная шипами, выделяется на фоне травы жирной кляксой. Зверь ползет, задние лапы изо всех сил отпихиваются от редких кочек, передними он гребёт. Стиль баттерфляй, пловец болен на всю голову.

Парни замерли, Анджей хихикнул, берсерк предпочел отвернуться к деревьям. Сашка ничего не заметил. Ну хоть кто-то подыгрывает Несчастью.

Когда до лошадиного зада остался какой-нибудь метр, чупокабр поднял морду от травы, высунул язык и мяукнул.

— Ам! Иди в дом, там кормят, — хоть бы она шелохнулась, эта дурацкая лошадь. Хворостину, что ли, мне взять? Так ведь принципы не дают. Я животных бить не умею.

— Несчастье, шел бы ты. Затопчем, лечи тебя потом. Настенка ещё расстроится.

— Помни, ты сам этого хотел, сивый мерин! — бастард хрюкнул. Несчастье приник к земле, резко щёлкнул зубами и взвыл. Нет, скорее, он зарычал. И куда страшнее дракона.

Призрак лошади просто-напросто вдуло в дом как фантик в пылесос. Террасу она пролетела и скрылась в подземелье.

Куда подевался Анджей, я боюсь даже представить. Саша рухнул на газон лицом, потеряв перед собой опору в виде призрачного лошадиного зада.

— Цветы не помни носом! — вбежала я на терассу.

— Ты злая! Ты раньше такой не была! — крикнул мне в след бывший муж.

— Молчи! Я уверена, дракон взбесился из-за твоих изумрудиков! Обокрал зверя, лошадью дом разнес…

— Ты сама предложила! Настя! — я проскользнула в подземелье. Лошадь серебится в самом его конце, искрится, фырчит. Здесь, в полумраке, видно, как из-под ее копыт сыплются искры. Анджей гладит испуганное животное по светящейся шее, успокаивает.

— Госпожа, позвольте, я сниму с боевого коня парадный доспех, чтобы он не разнес стены дома.

— Это кобыла, Далет! — крикнул ему из подземелья бастард, и повод в его пальцах затрепетал. Так и норовит вырваться на свободу лошадка.