Книга Похищение феи. Ночной и недоброй!, страница 78 – Мартиша Риш

Ходят легенды, что раньше здесь было капище. Древнее как само мир, разрушенное пришельцами, взывающее воем ветров к кровавым подношениям. Буйство стихий ужасает, пробирает ледяным холодом и овевает тоской. По свободе, по сказочным крыльям, по полету. Чудится, заберись на коварную ограду, раскинь руки вширь и ты полетишь. Вверх, в самые облака, штормовые ветра своей силой дадут надёжную опору, вознесут вверх, туда, где спряталось золотое летнее солнце.

Малыш хмур и задумчив. Вижу, что буйство природы разбередило и его душу, позвало туда, куда взлететь бескрылому невозможно. Мы идём обнявшись, объединенные той самой тоской по несбыточному, по бескрайней свободе, по яркой жизни, что сильнее цепей объединила мятежные души. И мир вокруг чудится удивительным, а ветер зовущим. Взлететь бы, пропороть серую мглу сильными крыльями, отдаться восторгу и ветру! Но вместо этого я выше поднимаю клетчатый воротничок на аккуратной курточке молодого барона. И притягиваю мальчишку к себе, совершенно не удивляясь дорожке слезинок, бегущих по мягкой щеке. У меня точно такие же. Ветер. Это он беспощадно выбивает влагу из глаз, а может, слезы из сердца.

— Простите, я должен быть сильным.

— Ты крепко стоишь на ногах, и тебя не сдувает. Перейдем на тот берег, станет лучше. Это все ветер. Видишь, я тоже плачу.

Золото куполов возвращает надежду на счастье. Переливаются, играют в редких лучиках солнца, что по недоразумению упали на город. Мост позади. Разукрашенные фасады дворцов возвращают на землю, вынуждая забыть о стихии, прикрывают нас собой. И солнце снова льется на мир. На умытый утренним дождем асфальт, на статные храмы, на редкую зелень цветов. Прошло наваждение. Или оно и было настоящей реальностью?

— Предлагаю взять в аренду экипаж.

— Такси.

— Медленное.

— Других сейчас и не водится. Посмотри, как плотно стоят машины.

— Вынужден согласиться и признать вашу правоту. Мы приближаемся к окраине города?

— Наивный. Мы все ещё в центре. До окраины часов пять ходу.

— Ык. Я не предполагал, что город настолько огромный.

В особняке

Домовой наблюдал за хозяином с вершины просторного холла. Приятно, когда можно уменьшаться в размерах по собственному желанию. Новая коллекция трофеев стала уже привычной. Да, определенно, хозяина домовик зауважал. Столько чудищ убить, догадаться разукрасить их головами всю стену. И, главное, как удобно теперь сидеть. Не морда вепря, а пуховое кресло. Если ещё взяться руками за торчащие кверху клыки, то вообще похоже на трон. Просто роскошно. И кошик сюда долетать опасается. Авиатор недоделанный! Чуть себя не убил. Это ж надо было с такого размаха вмазаться в угол шифоньера! Грохнуло на весь дом, Федор Игнатьич, аж, пирожным подавился. Маринованной в меду вишенкой. И сполз кошик вниз так картинно, прямо как заправский актер. Потом и вовсе уснул на полу, распластавшись крыльями в лужице солнца, что натекла на пол сквозь намытое до блеска окно.

Огр тоже уже не так раздражает. Вон лапищи какие! И как он машет метлой! Нигде ни соринки! А как окна моет? Чисто хрусталь блестят. Хороший работник — заглавное украшение господского дома. Ещё бы Мария Федоровна заглянула сегодня на чай, жизнь и вовсе наладилась бы. Впрочем, после вчерашнего обжорства на кухне, да песен на люстре до обеда ее не дождешься, отсыпается, поди, у себя в апартаментах.