Книга Кукла колдуна, страница 12 – Мартиша Риш

В доме все завертелось. Настежь раскрыт буфет, я его и не заметила, когда вошла в первый раз. Теперь самой странно. Алая скатерть, подсвечники, Рита достает свечи, женщины ищут зажигалки у себя по карманам. На улице ещё довольно светло, белая ночь только вошла в свою силу. А в доме царит полумрак, разгоняемый свечами. Откуда-то достали сервиз изумительного фарфора. Все чашки как на подбор кривые, кособокие, расписаны мухоморами и цветочками. Прихоть неизвестного для меня мастера, в продаже таких не бывает. Тут же по центру установили чудную горелку, зажгли фитилёк и водрузили на чугунную подставку медный котел. Вода набрана из-под крана, как сказала мне Рита, в кран вода поступает из настоящего колодца по трубе от насоса

Особенно странно, если учесть, что в доме электричества нет. Пока вода грелась, каждая женщина положила в котел что-то из буфета. Корица, тмин, полбанки малинового варенья, сушёная цедра апельсина, гвоздика, немного чайной заварки, пересыпанной в ситечко на цепочке со специальным крючком на конце, чтоб она не уплыла в чай.

— Марьяша, давайте на ты?

— С удовольствием.

— Подбавьте в наш чай меду и размешайте, пожалуйста.

— Конечно.

В доме разливается ощущение праздника, настоящего колдовства, будто бы мы в преддверии новогодней мистической ночи. В окно заглядывает луна, она так странно выглядит посреди морочного светло-серого неба. Ночь сегодня ушла в загул, тьмы нам не урвать ни кусочка. Ярко горят веселые свечи, женщины ведут себя нарочито просто, весело. Предпраздничная суета в самом разгаре, знать бы ещё, что за праздник. Посреди скатерти появляются сладости. Диковинные, такие тоже нигде не купишь. Прозрачные, пьяные от густой карамели груши, в креманке горой стоит и не думает течь жёлтая деревенская сметана. Откуда-то появились крошечные пирожки на тарелке. Румяные, пышные. Рука прокурора пододвигает их ближе к спиртовке, чтобы они подогрели бока.

— Разливай по кружкам напиток, — судья тянет мне глубокую медную поварешку. От котла поднимается к потолку сиреневый пар, наверное, так и надо, раз никто не обратил внимания на него. Опасаюсь наплескать горячий напиток на скатерть или на чужие пальцы. Медленно наполняю первую кружку, затем вторую, уже торопятся подставить мне и третью. Сколько же их? Хватит ли мне компота? Чая? Зелья? Как назвать то, что мы тут сварили? Хоть бы не отравить никого!

На дне последней, что мне подали, тринадцатой чашки, обнаруживаю монету. Золотая и толстая, плотно легла на дно. Доставать? Оставить?

— Держи, себе наливаешь.

— Там монетка.

— Так и должно быть. Увидишь свое предсказание, когда всё допьем, — Зоя мне подмигнула.

Себе черпаю то, что осталось на дне котла, густой мед, совсем немного травок и полную доверху кружку зелья.

— Прошлое ушло! Туда ему и дорога!

Странно звучит первый тост, произнесенный разноголосый хором. Кружки взмыли вверх. Напиток пряный, чуть горький и в то же время сладкий.

— Только один глоток, — придерживает мою руку с поднятой ко рту кружкой незнакомая ведьма.

— За промысел! Будь он тёмен и неразличим для других!

Второй глоток яркий, вкус меняется на языке, становясь то обжигающим, то сладким, а на мгновение и вовсе острым. Перец-то кто бухнул в варенье?

— За новорожденный дар!

Пью компот, а по языку течет пламя, обжигает хуже любого яда, выворачивает изнутри. Резко меняя вкус на все возможные оттенки медовой пряности и ударяя по языку солью. Соль была определено лишней. Похоже, вся осела на дне и досталась исключительно мне. Кружка наконец опустела.