Книга Хумай, страница 41 – Алсу Флюровна Исмагилова

– Что ж… – протянул Юлай. – Тебе виднее, Хумай, кому отдавать коня и меч… Но стоит ли доверять ему, если его брат несет зло в своем сердце и водится со змеями?

– Стоит! – звонко воскликнула Хумай. – Еще когда они были мальчишками, сердцем я почуяла, что разным содержимым наполнены сердца братьев. Урал очень добр, он обеспокоен судьбой людей и охвачен идеей извести всю нечисть, что не дает им жить, Шульген же исполнен злобой, сердце его черное, как вороново крыло.

Мужчины заворчали неодобрительно, но Самрау сказал:

– Все вы знаете дочь мою Хумай и невиданную ее женскую мудрость. Доверимся ей, батыры. Она чувствует людей нутром своим.

Ответом на слова падишаха было хмурое молчание мужчин, которые с недоверием смотрели на его дочь. Хумай почувствовала это и поспешила разрядить обстановку.

– Что же мы будем делать дальше, отец? Значит ли ваша битва, что мы вступили в войну?

– Война у нашего порога, Хумай, ещё немного, и она хозяйкой войдет в нашу страну. Пока будем собирать войско для войны с Азракой, чтобы вызволить из плена Айхылу.

– Кахкаха, скорее всего, сбежал к нему. – сказала Хумай.

– Куда же ему ещё бежать, – проворчал Юлай, поглаживая свою седую бороду.

– Нам надо дождаться Урала-батыра, прежде чем наше войско пойдет на Азраку. – Хумай встала и прошлась с волнением по комнате. – Все вы знаете, на что способен посох Кахкахи. Я уверена, что Урал найдет Айхылу.

– Мы не можем сидеть сложа руки, лебедушка. И Урала знаешь только ты, – сказал опытный воин Сайфулла. – Враг может напасть на нас в любой момент, и мы должны быть готовы.

– Хумай, как доверять нам этому батыру, когда мы и не видели его никогда? – поддержал его Сыртлан. – Если он и впрямь такой удалой, что ты хочешь отдать ему тулпара своего и меч, и если Акбузат примет твой выбор, то и мы встанем рядом с ним плечом к плечу. Но мы не можем надеяться на него, пока не удостоверимся в силе его.

Хумай прерывисто вздохнула.

– Дайте ему ещё три дня, батыры. Если по истечению трех дней не появится Урал с моей красавицей Айхылу, то будем собирать войско на битву с дивами. В конце концов у нас есть наши тулпары. Они и без батыров на многое способны.

– Хорошо, – согласился Самрау. – Эти три дня пусть будут отдыхом для нас, но не больше, Хумай. Я и так слишком долго жду. – отцовское сердце падишаха стучало в два раза быстрее с тех пор, как пропала его младшая дочь, и не желало замедляться.

На этом и порешили.

____________________________________________________________

За эти три дня Хумай измаялась в конец. Она не могла есть, толком не могла пить. То всё ходила по своей комнате, мерила ее шагами вдоль и поперек, то выходила далеко за пределы дворца и бродила в раздумьях. И ждала. Ждала так мучительно, что не в состоянии была сомкнуть глаза, только временами проваливаясь в забытье без снов. К концу третьего дня напряжение лебёдушки возросло настолько, что ей казалось тронь она сухую листву, что уже начала опадать с деревьев, окрашивая их в багряные цвета, они загорятся тотчас же ярким, как закатное Солнце, пожаром. Хумай который раз спрашивала себя, отчего же она так волнуется? За Айхылу ли? За свою страну ли, у порога которой встала война? Или боялась, что Урал подведет ее и придет без сестренки или и вовсе не придет, а отправится дальше искать Родник без ее даров? Как будто это всё волновало её разом, но всё же сердце чуть сильнее трепыхалось пойманной птицей от воспоминаний об Урале. Его спокойствие и уверенность в своих силах порождали в ней какое-то неясное убеждение, что всё будет хорошо. Она с удивлением обнаружила, что вера эта безусловная, основанная на странном наитии, которое преследовало её с тех пор, как она впервые увидела его мальчишкой.