Книга Хумай, страница 52 – Алсу Флюровна Исмагилова

– Ничего… – протянула Хумай. – Прошу простить, что помешала вам. Мне надо было с тобой посоветоваться, отец.

– Хорошо, – кивнул ей Самрау. – Тебе придется подождать, пока мы обсудим.

– Да, отец, – сказала Хумай, закрывая дверь. – Я подожду.

Ждать ей пришлось долго. В нетерпении она ходила перед дверью, мяла свои пальцы на руках, вздыхала, но боялась, если уйдет, а разговор отца закончится, он может улететь по своим делам, и потом вновь ей придется ждать его. К тому моменту, когда наконец дверь открылась и из нее вышли старейшины, солнце уже давно перевалило за полдень.

– Тебя можно поздравить со скорой свадьбой, Хумай? – спросил Юлай-агай, улыбнувшись ей.

– Можно, – ответила Хумай.

– Майдан будем собирать, на нем Урал-батыр Акбузату покажет свою силу. – сказал Самрау ей.

– Хорошо, – кивнула Хумай. – Пусть показывает, но других батыров не будет.

– Не будет, – закивал Юлай-агай. – Если никто не вызовется.

– Некому вызываться, Юлай-агай! – сказала Хумай. – Я дарю ему Акбузата и меч.

– Хорошо-хорошо, – не стал спорить с ней старик. – Если других желающих пройти испытания за твою руку не будет, подаришь, если Акбузат не будет против.

Когда старейшины ушли, Хумай обратилась к отцу:

– Давай слетаем в рощу, что растет за болотом. Нам надо серьезно поговорить.

Самрау нахмурился, не понимая, что встревожило его дочь. Молча они вылетели из дворца и направились в рощу, про которую говорила Хумай.

– К чему такая секретность, Хумай? Почему нельзя было поговорить во дворце? – спросил ее Самрау, как только они перевоплотились в людей.

– Не хочу, чтобы кто-то услышал нас, – Хумай схватила его за руку. – Я вчера не спала почти всю ночь, думала, что делать мне! Я держу в пленниках брата Урала Шульгена!

Самрау тяжело вздохнул.

– Вчера за ужином я видел твоё беспокойство, когда Урал говорил о Шульгене. Признаться, и я, Хумай, думал о его пленённом брате. Урал утверждает, что Шульген, как и он, ищет Яншишма.

Хумай устало потерла руками глаза и посмотрела на солнце, будто пыталась и у него спросить совета. Периодически его закрывали плывущие по осеннему небу грузные облака, притягивающиеся к друг другу и окрашивающиеся в темно-синий цвет. Северный ветер бесновался и срывал с деревьев пожелтевшие и покрасневшие листья, закручивая их в воздушные спирали и бросая с надрывом к ногам Хумай.

– Да, – наконец сказала она Самрау. – У меня нет ни одного доказательства того, что Шульген сделал нечто плохое. Я не знаю, связывает их что-то с Заркумом или они встретились друг с другом. Но я сердцем чую, что не с добрыми намерениями они пришли.

– Я понимаю твоё беспокойство. Но тебе не кажется ли, что даже, если Шульген пошел не той дорогой и стал водиться с нечистью из Нижнего мира, то Урал сможет повлиять на него?

– Не знаю, – покачала головой Хумай. – Сомневаюсь, отец… Я скажу тебе прямо: ни за что на свете я бы не выпустила его из темницы. А еще лучше отдала бы его на растерзание тулпарам! И Заркума. Что им сидеть и гнить в темницах? Ради чего мы их держим? Урал вернул нам Айхылу. Мне теперь нет нужды менять Заркума на нее.

Долго молчал Самрау. Он смотрел на свою дочь и видел, как сильно она мучается и не может выбрать, слушаться своего предчувствия или поступить правильно и ради Урала освободить Шульгена. Между ее бровями вразлет залегла морщинка, ее красивые глаза были покрасневшими от недосыпа, губы дрожали, а лицо было белым, словно перо лебедя. Тяжелый выбор приходилось делать его дочери, но он и сам не знал, каково из решений будет правильным.