Книга Рожденные водой, страница 148 – Виктория Павлова

Дэш поежился, инспектируя связь с реальностью. Да, слабость все еще не прошла, рана на плече болит, кожа ощущает тепло солнца, угрызения совести за то, что подводит мать, все еще донимают, а разлегшаяся перед глазами девушка пробуждает желания, которые мертвецам чувствовать не положено.

Спустя минуту Фиби ехидно поинтересовалась:

— Так и не вспомнил, куда дел ружье?

— Боюсь, что нет, — пробурчал Дэш, разглядывая ее ярко-медовые волосы. Они пышной волной струились вдоль плеч и, опускаясь на причал, блестели в свете солнца. Он бы поклялся, что она расчесалась, и, чтобы мысли опять не ушли не в том направлении, уставился на бурые пятна на деревянных досках. Надо бы пройтись шлифмашинкой. — Я был уверен, что сработает. Ты ведь возвращаешь воспоминания.

— Я не могу вернуть те, которые не забирала. Я же говорила.

— А ты не видела, что я сделал с ружьем?

— Я не следила. — Она раздраженно дернула плечом, и волосы заплясали, переливаясь на солнце. — Не люблю оружие.

Дэш мрачно размышлял о последствиях: например, брошенное оружие находит какой-нибудь псих, убивает соседа, а обвиняют Дэша, или на ружье натыкается ребенок.

— Что мы делали целые сутки?

Фиби недовольно повела плечом.

— Ты почти все время спал. Потом закопал вонючку. Потом опять спал. Потом пилил дерево. Я чуть не умерла со скуки.

Фиби потянулась, футболка задралась почти до неприличия, и Дэш засмотрелся на длинные ноги и упругие бедра.

— А куда-нибудь еще я ходил? Кроме возни с вонючкой? — прокашлялся он.

— Без меня вряд ли. Ты совсем слабый был. Но может куда-нибудь и ходил, пока я добывала нам еды, не знаю.

Она его еще и кормила? Дэш смутился от неловкости, а потом покопался в памяти. Пусто.

— Ты обещала рассказать, что случилось с Селзниками.

Она изящно перевернулась на живот, привстала на локтях и укоризненно заметила, склонив голову набок:

— Ты обещал записать мои сказки.

— Значит, прямо сейчас и запишем.

Фиби хотела, чтобы он напечатал сказки на машинке. Дэш объяснял, что быстрее и проще будет записать ручкой, но Фиби настояла. С причала она уходить не хотела, поэтому Дэш принес машинку и прилагающуюся к ней сумку и занялся подготовкой: снял верхнюю крышку, аккуратно протер пыль с механизма печати и каретки; загрузил лист бумаги; проверил настройку отступов и интервалов; закрыл крышку и нажал на левый край машинки, чтобы опустить печатную головку. Фиби подскочила и села ближе. Она наблюдала за процессом с благоговением, наклоняясь, чтобы рассмотреть детали, маячила светлыми волосами, а еще подпрыгивала от нетерпения, то и дело нежно касаясь клавиш. Печатная машинка явно вызывала у нее восторг.

Сказки она рассказывала с увлечением, хотя иногда путано и сбивчиво, не могла усидеть на месте и кружилась вокруг Дэша, пока он стучал по клавишам и удивлялся, откуда в Фиби такое умение — складывать истории. Не просто читать с листа, а придумывать самой. Казарки вставляли свои «кра-кра» и хлопки крыльями, лес шумел кронами и птичьими трелями, а Энори мурлыкала рядом, развалившись на солнышке и не обращая внимания на Фиби, которая скакала кругами, изображая своих персонажей. Она рассказывала про духов озера и леса, древесных нимф и призраков.

— Но потом ведьма прогнала всех духов, — закончила Фиби очередную сказку.

— Почему ведьма? — уточнил Дэш, заправляя новый лист бумаги. — Духов изгоняют экзорцисты.