Книга Рожденные водой, страница 169 – Виктория Павлова

Дэш помнил тот момент. Он переходил дорогу, и какая-то девчонка торчала прямо перед ним, застряла, будто ее приклеили к тротуару. Она выглядела растерянной, и он еще подумал, что, может быть, она слепая.

— И я словно перешла дорогу вместе с тобой, — прошептала Розали. — На пару мгновений стала настоящей.

Розали его не подводила. Это он жил в выдуманном мире. Говорят, у проблемных детей бывают выдуманные друзья, а Дэш не выдумал себе друга, он его будто призвал и мучил.

— А как же твой брат? — выдавил Дэш. Ему было тяжело говорить, к горлу то и дело подкатывал ком, но не хватало еще разрыдаться перед Розали. — И родители?

— Я придумала себе жизнь и жила ею с тобой. Все лучше, чем печальное небытие. Когда я не с тобой — меня нет, я будто погружаюсь в вязкий туман и плаваю там, и не могу ничего изменить. Не могу снова начать жить, не могу снова умереть. У меня ничего нет, кроме тебя. Я тебя ненавижу.

Дэш чуть не задохнулся от тоски в ее голосе.

— И что теперь?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Можем оставить как есть.

«Но это уже будет не то» — подумал Дэш, а вслух сказал:

— У тебя голубые глаза.

Розали вскинула брови, а спустя пару секунд кивнула и печально улыбнулась:

— Жаль, что не встретила тебя, пока была живой. Может быть, ты бы мне понравился.

Дэш с трудом разжал кулаки, потому что ногти больно впились в ладони. Сейчас он вспоминал их встречи и разговоры иначе: кроссворд она всегда разгадывала один и тот же, который кто-то оставил раскрытым на столе в подсобке, и он лежал там несколько месяцев, и она никогда не курила, и все продукты в супермаркете он всегда раскладывал сам, да и сломанная пепельница — его рук дело. Он жил во власти самообмана, потому что псих.

Или потому что очень хотел быть кому-то нужным.

«Не покидай меня. Я не смогу один», — хотел сказать Дэш, но сдержался.

— Я пыталась уйти, но ты будто меня не отпускаешь. Сколько бы я ни пыталась, всегда возвращаюсь к тебе!

Розали обвиняла его, а он мог лишь растерянно на нее смотреть.

— Я — твоя тень, Дэшфорд. Наверное, это мое наказание.

— Мне не нужна тень. Мне нужен друг. — Он протянул руку и встретился с пустотой.

Розали печально улыбнулась…

Дэш проснулся в подсобке супермаркета от криков и сначала никак не мог разобрать, кто кричит. Мешала дикая головная боль, спазмы в животе, тошнота и вкус кошачьего дерьма во рту. Орал начальник смены, обзывал Дэша лоботрясом и вандалом и спихивал с жесткой кушетки, и так не слишком уютного местечка из-за ее коротких размеров и ручек по бокам — на ней не получалось выпрямиться. Зато упасть получилось отлично.

«Жестокосердные люди не умеют служить великодушным идеалам» (*) — сообщил Дэш начальнику с пола, а потом начал искать кеды. Пошарил под кушеткой, но не нашел даже в самом дальнем пыльном углу. Там каталась только бутылка рома, который Дэш ночью уговорил. Кеды он не нашел, зато его вырвало. Начальник вытолкал его на улицу и уволил — за пьянство и хулиганство на рабочем месте, предупредил, что его зарплата уходит на покрытие ущерба, и пригрозил полицией, если когда-нибудь еще увидит в магазине, даже в очереди на кассу.

«Жестокость всегда есть результат страха, слабости и трусости» (**) — поведал Дэш в закрытую дверь, потому что ее уже перед ним захлопнули. Чтобы не упасть, он сел на погрузочную платформу и обхватил голову. Она была неподъемная и набитая колючей проволокой, которая при малейшем движении втыкалась изнутри шипами, свербела где-то за глазами и кусалась, будто маленькое злобное существо в панике металось по пустой черепушке и пыталось зубами прогрызть выход. Дэш чуть не упал с платформы, кое-как спустился с лестницы, скрючился на тротуаре, пытаясь прийти в себя, и обнаружил кеды на ногах. Перед глазами всплыла синяя надпись «Жизнь — дерьмо» и очень художественная розовая задница рядом. Он с ужасом вспомнил, что ночью взял краску в хозяйственном отделе, долго искал подходящее место, а потом старательно применил все навыки уроков живописи, чтобы украсить стену напротив входа в магазин.