Книга Рожденные водой, страница 89 – Виктория Павлова

Подвеска так и лежала на столе все эти годы? Дэш никогда не видел, чтобы мать носила ее как украшение. Рассматривая розоватый камень, он немного успокоился. Подошла мать, отодвинула подвеску и прямо на карту аккуратно положила большую толстую книгу в темно-коричневом кожаном переплете, а потом уселась напротив. Книга, даже скорее целый фолиант, выглядела очень старой, переплет местами протерся и осыпался на сгибе.

Он вопросительно посмотрел на мать.

— Открой, — любезно попросила она, даже слишком любезно, тут явно крылся подвох, развернула книгу к нему и еще подвинула поближе.

Дэш осторожно дотронулся до обложки, поводил ладонью, ощущая неровности кожаного покрытия с остатками тиснения, и попытался открыть. Обложка не поддалась. Он попробовал еще и только тогда заметил, что сбоку спрятался маленький металлический замочек, сковавший передний и задний форзацы. Посмотрел на мать, и она протянула ему ключ на цепочке, который до этого держала в руке. Этот ключ дала ей Эйзел. Под пристальным взглядом он открыл замочек.

Первую страницу густо усеивали мелкие буквы написанного от руки текста. Дэш пролистал дальше — в глаза бросились наброски женщин в старинных дурацких платьях. Было еще много текста, но прочитать его не удавалось: слова вроде знакомые, а вот окончания и сочетания букв — нет.

— Что это за язык? — спросил он и поднял взгляд на мать.

Она выглядела необычно торжествующей, будто рядом с этой книгой наполнялась сакральными знаниями и светилась изнутри гордостью и счастьем. Такое выражение ей даже шло, делало обычным человеком с эмоциями и переживаниями.

— Ранненовоанглийский, — с готовностью ответила она. — Первые записи датируются пятнадцатым веком, тогда говорили на нем. Потом язык менялся, чуть дальше будут тексты на привычном нам английском.

— Ладно, и что в ней? Она чем-то важна?

Дэш опять начал злиться. Вместо того чтобы поговорить, мать всучила ему книгу, вроде как — сам прочти. Будто это заменит нормальный разговор!

— Это исторический документ, история нашего рода, но его ценность понятна только членам нашей семьи. Там записи наших предшественниц.

Она повторяла и повторяла «наш род», «наша семья» и прямо-таки светилась от удовольствия, словно эта родовая принадлежность делала ее счастливейшим человеком, отвечала на все вопросы и дарила понимание смысла жизни. Дэш попытался проникнуться чем-нибудь аналогичным и пролистал книгу: наброски женщин в одеждах из разных эпох встречались чаще всего, еще было много непонятного текста, однако, начиная с середины, слова стали узнаваемы, а потом пошли и вовсе напечатанные на машинке вклеенные листы или вырезки из газет.

«Тварь постоянно возвращалась в лагуну… загипнотизировала восемь человек, они ушли за ней на дно морское и утонули… две твари потопили рыбацкую шхуну, когда заставили капитана направить ее на камни…». Даты, места, перечисление событий, таблицы, схемы местности, масса рисунков в разных стилях и техниках, в основном изображающие женщин, но иногда попадались лодки, ножи и огнестрел разных эпох. На некоторых страницах были наклеены или нарисованы карты с отметками вдоль берегов рек и озер, морей и океанов или на островах, потом стали мелькать вырезанные из газет статьи с заголовками вроде: «Таинственное исчезновение трех студентов», «Необъяснимая пропажа торговой баржи», «Почему у воды происходит больше самоубийств?». В конце книги записи часто касались нефтяных вышек: местоположение, какие-то цифры — то ли баррели нефти, то ли количество сотрудников.