Книга Фамильная реликвия, страница 2 – Ксения Винтер

– Мне позвонил ваш местный фельдшер, Николай. Он сказал, что тебе нужна помощь.

– Он ещё слишком молодой и лезет туда, куда его не просят, – несмотря на резкий тон, бабушка посторонилась, пропуская меня в дом. – Я прекрасно себя чувствую и в сиделке не нуждаюсь.

Внутри у меня словно прокатился кусок льда. С моей стороны, действительно, было глупо вот так, без предупреждения, вламываться в чужой дом.

– Можешь положить вещи на стул.

Я покорно прошла в единственную комнату, которая за все эти годы ничуть не изменилась, и запнулась на пороге: с противоположной стены на меня смотрел дед.

– Раньше этой фотографии не было, – заметила я, проходя внутрь и ставя свою небольшую спортивную сумку на стул в углу.

– Она уже семь лет здесь висит.

Бабушка расстелила мне кровать за шкафом, разделяющим комнату на две неравные части. В детстве я всегда спала именно здесь. На задней стенке шкафа, на уровне кровати, до сих пор было вырезано моё имя. Я провела пальцами по глубоким бороздам: мне понадобилось несколько часов, чтобы нацарапать эту надпись с помощью ржавого гвоздя, подобранного на дороге.

Я переоделась в короткие капри, в которых ходила в спортзал, и свободную футболку с милым котиком на груди. Бабушка возилась за шкафом, видимо, тоже готовилась ко сну.

– Спокойной ночи, бабуль, – повысив голос, сказала я, укладываясь на чахлую подушку, знававшую лучшие времена.

– Добрых снов, – бабушка выглянула из-за шкафа. – Если ночью замёрзнешь, в комоде, в нижнем ящике, плед лежит. В туалет приспичит – из дома до рассвета не выходи. В сенях, возле двери, ведро стоит – в него сходишь.

– А почему из дома не выходить? – я приподнялась на локтях, но в темноте, при слабом свете настольной лампы не смогла разглядеть лица бабушки.

– Ноги переломаешь.

Я пожала плечами. От дома до небольшой деревянной кабинки вела узкая дорожка, которую в своё время дед специально выложил брусчаткой, чтобы ходить было удобней и после дождей ноги не вязли в грязи. Мне сложно было представить, как на такой удобной дороге можно переломать ноги. Но хозяйке, как говорится, видней.

Я долго не могла заснуть. В голове мелькали какие-то неоформленные мысли, но я никак не могла ухватиться ни за одну из них. За стенкой бабушка что-то бормотала, скорее всего, молитву на сон грядущий. Слов я разобрать не могла, но этот звук действовал на меня умиротворяюще.

Момент погружения в сон я не запомнила. Из сна меня вырвал резкий щелчок над самым ухом, словно лопнула резинка. Открыв глаза, я задохнулась от ужаса: прямо надо мной стоял дед. Его кожа источала жуткий зеленоватый свет, щёки запали, вместо глаз зияли чёрные провалы. Но это, определённо, был он.

– Уходи отсюда, – велел дед, повернув ко мне своё лицо. – Уходи, и не возвращайся.

Я ничего не ответила – меня буквально парализовало от ужаса. Хотелось закричать, но в горле застрял ком, и изо рта, когда я его открыла, вырвалось лишь жалкое сипение. Дед же незамедлительно отреагировал на звук, резко наклонившись ко мне. Теперь наши лица разделяла лишь пара сантиметров. В нос мне ударил мерзкий болотный запах.

– Уходи из этого дома, – повторил старик свой приказ. – Уходи.

За шкафом раздался металлический лязг и видение исчезло. Я же с изумлением обнаружила, что комнату заливает солнечный свет.