Книга Рыцарь для Железной леди, страница 98 – Ксения Винтер

– Вот здесь я и творю, – проговорил Максимилиан, обведя свою обитель каким-то странным взглядом, которому я не смогла дать характеристику. – Прошу вас, Александра Сергеевна. Все мои работы перед вами. Надеюсь, вы оцените их по достоинству.

Я неторопливо двинулась вдоль стены, пристально разглядывая украшавшие её полотна. Техника была, определённо, хороша. Чёткие линии, мягкие переходы от цвета к цвету. Некоторые работы и вовсе можно было бы принять за фотографии. И всё же... С этими картинами явно что-то было не так. Я прекрасно могла представить их на стене в чьей-нибудь гостиной, столовой или спальне. Но никак не в своей галерее. Одна только мысль о том, что они пересекут порог “Млечного пути”, вызывала во мне внутреннее отторжение.

– Неплохие работы, – подал голос Лев. Я повернулась к нему: парень стоял перед картиной с цветущей сакурой. – Я бы с удовольствием повесил любую из них в своей квартире. Уверен, мы легко найдём на них покупателя.

– Вне всяких сомнений, это так, – согласилась я. – Обывателей вообще нетрудно удовлетворить, – я повернулась к художнику. – Максимилиан, вы не могли бы дать мне бумагу и карандаш?

– Да, конечно.

Вампир вышел в соседнюю комнату, а затем спустя пару минут вернулся, неся в руках альбом и набор заточенных грифельных карандашей разной твёрдости.

– Благодарю, – кивнула я, забирая художественные принадлежности. – Я воспользуюсь вашим мольбертом?

– Разумеется, – растеряно ответил Максимилиан. – Чувствуйте себя как дома.

Я вырвала из альбома один лист и закрепила его на мольберте, после чего вернула альбом Максу.

– Максимилиан, расскажите мне, как вы рисуете.

– Простите? – похоже, своим вопросом я окончательно поставила вампира в тупик.

– О чём вы думаете, когда рисуете свои картины? – пояснила я, лёгкими движениями руки воссоздавая на листке веточку сакуры – практически точную копию той, что была изображена на картине самого Голда. – Какие чувства вас обуревают? Что вы пытаетесь отразить на холсте?

– Я изображаю то, что вижу, – после недолгой паузы последовал ответ. – Я пытаюсь передать красоту этого мира во всём её многообразии.

– Вас восхищает эта красота? – не отрываясь от своего импровизированного холста, спросила я.

– Да.

Ответ был слишком скупым и сухим, мне не верилось в искренность Максимилиана. Впрочем, с чего бы ему быть искренним со мной? Я для него посторонний человек. Причём человек, от решения которого, судя по всему, зависит его будущее. Так что нет ничего удивительного в том, что он старается давать ответы, которые, по его мнению, меня устроят.

Следующий час я потратила на завершение своего наброска. Всё это время Макс и Лев хранили полное молчание: я ощущала их заинтересованные взгляды, направленные в мою сторону, однако ни один почему-то не рискнул подойти и взглянуть на то, что именно я рисовала.

Закончив своё творение, я отцепила лист от мольберта, подошла к картине на стене и приложила своё творение рядом. На моей картине была изображена ветка сакуры, на которой сидит крохотная птица, а вдали виднеется снежная вершина Фудзиямы.

– Максимилиан, сравните, пожалуйста, две эти работы, – попросила я, жестом поманив юношу к себе. – Что вы можете о них сказать.

Вампир подошёл ближе и встал у меня за спиной. Я чувствовала себя не очень комфортно в таком положении, но постаралась ничем не выдать своих чувств.