Онлайн книга «Далекий мой, единственный...»
Приговор папа огласил утром, поставив Юльку перед потерпевшей. – Ты поняла? – спросил он. – Да, папа! – кивнула ничуть не расстроенная Юлька. – Извинись перед Ингой! Юлька набрала воздуха в грудь, посмотрела на папу, на маму, перевела взгляд на Илью и ответила: – Нет! Я ее предупредила! – Юля! – угрожающе взревел отец. – Нет! – подскочили и опали рыжие кудряшки от отрицательного жеста головой. – Вы меня наказали, вот и прекрасно! Признаю себя виновной, но не извиняюсь! Юлька развернулась и ушла, оставив взрослых разбираться дальше без нее. Инга требовала немедленного отъезда с «гостеприимной» дачи. Расковы уговаривали девушку остаться, ученые мужи и дама, проспавшие вынесение «приговора» и бывшие не в курсе вчерашней эпопеи, предлагали ей махнуть на всякую ерунду рукой и лучше тяпнуть с утречка наливочки или чайку. Барышня дала себя поуговаривать и уже расслабилась в приятной компании, но Илья лишил ее этого удовольствия. Он проводил Ингу до станции и посадил в электричку, а сам вернулся. Ему надо было поговорить с Юлькой. Она сидела под деревом и читала внеклассную литературу, заданную на лето. Илья сел рядом. – Давай поговорим, – предложил он. – О чем? – Мне не следовало ее привозить. Извини. – Но у тебя же есть девушки, все равно, привозишь ты их к нам или нет? – Есть. – Просто я маленькая, а ты взрослый мужчина, мне мама объясняла еще в прошлом году, – печально сказала Юлька. – Да, ты пока маленькая, но скоро вырастешь и станешь очень красивой девушкой, и у тебя будет свой взрослый мужчина. – Но у меня есть ты! Я вырасту, а ты все еще будешь взрослым мужчиной! – не согласилась Юлька. – Тогда я стану уже старым мужчиной. Тебе нужен будет кто-то помоложе! – усмехнулся Илья. – Но я тебя люблю! Зачем мне помоложе? – удивилась Юлька. – Я тоже тебя люблю, Рыжик, как дочку, как младшую сестренку. Понимаешь? – Но это неправильно! Он обнял Юльку за плечи, притянул ее голову к себе, поцеловал в макушку, успокаивая. – Нет, Рыжик, только так и правильно, а все остальное неправильно, но ты, слава богу, пока этого не понимаешь. Она не понимала, и ей очень хотелось плакать. Юльке казалось, что сейчас, в этот момент, уходит что-то важное из ее жизни, что-то, что уже никогда не вернется. И не будет уже такого яркого и звездного лета и таких радостных, бесшабашно-рискованных игр. Что-то большое и значительное исчезало, растворялось, оставляя незаполненную пустоту. – Это уходило мое детство, – прошептала Юлька, глядя на падающие снежинки за окном. Прошлое втянуло ее в себя как-то незаметно. И неотвратимо. Прошлое, которое она помнила всегда до запахов, звуков, неуловимых движений, незначительных, но очень важных мелочей, обрывков песен и снов и своих внутренних ощущений. Может, этот белый лист, на котором она неуклюже попыталась что-то написать, объяснить самой себе, подтолкнул ее к воспоминаниям, а может, пришло время просмотреть прошлое, как фильм, и отпустить… – Да, уходило детство, – вздохнула Юлька. – Оно не сразу ушло в тот момент, еще парочку фортелей я выдала, но оно уже прощалось. После этой Инги все стало уже не так. Юлька не бросалась к Илье навстречу, когда он приезжал, не оглашала окрестности радостным ором, а степенно здоровалась, подставляя щечку для дружеского поцелуя. И все-таки и это лето было замечательным. По-своему, совсем по-другому, но замечательным. Были в ее жизни речка с нырянием, ставшие традиционными спектакли, игры, волейбол, походы в лес, первые поцелуи с мальчиками и первые влюбленности в их дачной компании. Девочка взрослела, менялась, начиная ощущать в себе призывы женственности, забывая повадки «вождя краснокожих». Зимой Юлька выдала одну из своих выходок, становившихся более редкими по мере взросления. Усаживаясь за стол ужинать с родителями, она серьезно заявила: – Когда мне исполнится шестнадцать лет, я выйду замуж за Илью! – О как! – воскликнул папа. – Почему именно в шестнадцать? – спросила мама. – Можно было и в четырнадцать, конечно, – рассуждала серьезно Юлька. – Как Ромео и Джульетта, но время сейчас не то, и в четырнадцать не по закону. – По закону и в шестнадцать нельзя, – сказала мама. – Значит, штудируем «Вильяма нашего Шекспира». А тебе не рано? – поинтересовался папа. – Ромео и Джульетта в четырнадцать лет уже любили друг друга и поженились! – возразила Юлька. – Да. Но если ты внимательно читала, то помнишь, чем это закончилось, – заметила мама. – А если Илья не захочет на тебе жениться? – спросил папа. – Как это не захочет? – поразилась Юлька. – Я же его люблю! – Ну а если он тебя не любит, а любит кого-то другого? Такой вариант ты не рассматривала? – улыбнулся папа. – Нет, не рассматривала, да и глупости это! Кого же ему еще любить? – Действительно, кого? – усмехнулась мама. – Ладно, Марин, – успокоил жену папа, – до шестнадцати время есть, может, она тогда что другое придумает. – И не надейтесь! – заявила весьма решительно дочурка. – Только Илья! И никаких других вариантов! Юля улыбнулась, вспомнив тот разговор и свое решительное заявление. Она убрала лист и ручку в ящик стола, сходила на кухню, заварила себе крепкий чай с лимоном и вернулась в комнату. Убрала стул, поставив на его место кресло, забралась на него с ногами, обхватила кружку ладонями и посмотрела в окно. Она разрешила себе воспоминания, смирилась с их навязчивым вторжением и погрузилась в прошлое. Еще пару лет родители снимали летом дачу, но Илья приезжал к ним все реже и реже, да и гостей почему-то поубавилось, и настал тот год, когда родители не смогли себе позволить весь летний сезон за городом и сняли дачу только на месяц. Тогда Илья был у Расковых всего один раз. В стране творилось черт-те что, и в науке, естественно, тоже. Это угнетало взрослых и отражалось на детях. В том году уже не ставили Юлькины знаменитые спектакли, не разрисовывали костюмы и декорации и не предавались такому бесшабашному, развеселому летнему отдыху. Взрослые все чаще вздыхали, беседуя за столом, и с тревогой спрашивали друг у друга: «Что же дальше будет?» Не сдавалась одна Юлька. Конечно, она не понимала, что происходит в стране, да и не задумывалась над этим в силу своего возраста, но девочка, как и родители, чувствовала тревогу, правда, по иному поводу: они совсем перестали видеться с Ильей, что, понятное дело, не устраивало энергичную, бескомпромиссную «невесту». |